– Немного. Скандинавские языки во многом схожи, к тому же у моей мамы было несколько друзей из Норвегии. В Лондоне я познакомилась с их детьми и кое-чему научилась. Но я не владею беглой речью.
– Ничего страшного. Только что пришло письмо из Осло от профессора Ингверсона, археолога, с которым мы уже давно поддерживаем связь. Он пишет, что будет звонить нам сегодня по телефону, чтобы обсудить важный вопрос. Его письменный английский мы с грехом пополам разобрали, а вот по телефону я вряд ли пойму хоть слово. Он позвонит с минуты на минуту. Справишься?
Диана посмотрела на него с нескрываемым испугом:
– Нет, если предметом разговора будет археология. Я не смогу говорить об этом ни на одном языке!
– Он, вероятно, станет выяснять вопрос о сроках. Поскольку профессор – очень занятая личность, надо просто сказать, что мы сможем устроить его посещение Саламиса в любое удобное для него время и с радостью включим в маршрут экскурсии Фамагусту и Ларнаку.
Немного поколебавшись, Диана кивнула:
– Кажется, не слишком трудно. Во всяком случае, я постараюсь сделать все как можно лучше. Только бы линия была без помех!
– Миллион благодарностей! Ты просто замечательная девушка! – И Георгиос вернулся к ожидавшим его клиентам, плотно закрыв за собой дверь.
«Я попаду в дурацкое положение, если кто-нибудь позвонит и заговорит по-гречески, – размышляла Диана, занимая место Йоланды рядом с телефоном. – Тогда придется соединить его с Георгиосом».
К счастью, сначала позвонили из Англии, и она легко справилась с задачей. Первый клиент запрашивал рекламные буклеты, а второй подтверждал договоренность на следующую неделю. Следующим был долгожданный профессор Ингверсон из Норвегии. Сперва он заговорил на каком-то непонятном английском, странно коверкая слова; Уже готовая к его звонку, Диана вежливо спросила, не предпочитает ли он говорить на норвежском. Профессор явно вздохнул с облегчением. Его устроил день, который предложило агентство «Афродита», но он захотел продлить экскурсию, включив в маршрут другие западные острова на тех же условиях, так как часть группы страстно желает увидеть Пафос, который богиня любви Афродита сделала своим домом. Его голос казался оглушительным даже по телефону, и он сам немного смущался от этого.
Диана, следуя наказу Георгиоса, подтвердила, что агентство сделает все, что просит профессор, пообещав подкрепить согласие письмом. Положив трубку, она решила, что все прошло гладко, во всяком случае, никаких трудностей в общении с норвежцем она не испытала.
В это время из кабинета вышел Георгиос, провожающий посетителей. Все выглядели довольными и веселыми. Он распрощался с ними на улице и вернулся к Диане.
– Отлично, – обрадовался он, выслушав ее отчет о разговоре. – Если бы ты еще и напечатала все это на датском или норвежском, чтобы показать Михаилу! Отправить послание можно будет по дороге в Кирению.
Вскоре вернулся Михаил. Он горячо поблагодарил Диану, но, полностью одобряя переговоры с профессором Ингверсоном, и слышать не хотел о том, чтобы заставлять ее печатать письмо.
– Парень отлично понимает письменный английский, – возразил он. – Я сам продиктую письмо Йоланде, когда она придет. Мы и так слишком злоупотребляем добротой Дианы. К тому же пишущая машинка принадлежит Йоланде, а она очень не любит, когда кто-то ею пользуется.
– Тебе виднее, – философски ответил Георгиос, пожав плечами. – Если Диана готова ехать, я отвезу ее обратно в Кирению, пока светло. Не знаю, доставит ли Диане удовольствие моя компания, но что Йоланде нравится твое общество, это точно.
На красивом лице Михаила мелькнуло раздражение.
– Не давай волю фантазии, Георгиос. Или так проявляется твое чувство юмора?
На обратном пути Диана спросила Георгиоса, есть ли у него основания поддразнивать партнера и действительно ли Йоланда влюбилась в Михаила?
– Боюсь, бедняжка на пути к этому, – пожал он плечами. – Ее состояние меня очень беспокоит. Йоланда слишком нервная и впечатлительная, хотя внешне очень милая и приятная.
– А Михаил разделяет твою точку зрения?
– Нет. Он думает, что у меня разыгралось воображение. В его глазах она просто милый простодушный ребенок, совершенно неопытный для своих лет. Что же до ее влюбленности… ну, он так привык к женскому обожанию, что уже не замечает нежных взглядов.
– Он на самом деле очень красив, – заметила Диана. – И так обаятелен.
– Только не вздумай влюбиться в него! – предостерег ее Георгиос, встревоженно взглянув на спутницу. Затем задумчиво продолжил: – Старина Зенон подошел бы тебе гораздо больше! – Но, заметив ее возмущение, он поспешно добавил: – Я имел в виду, когда… если ты когда-нибудь подумаешь… подумаешь о замужестве. – Тут он совсем смешался.
– Мой дорогой Георгиос, – успокоила его немного расслабившаяся Диана. – Если это когда-нибудь и случится, что маловероятно, я никогда не выйду замуж за кого-то, хоть отдаленно напоминающего Пола Диметриоса, уверяю тебя.
– Пол нуждается в понимании. Но к этому, я думаю, мы все стремимся. Не найдя своей половинки, он может жениться на одной из своих многочисленных кузин. Ты же знаешь, как это часто бывает в греческих семьях даже в наше просвещенное время. Матримониальные планы строятся родителями, дедушками и бабушками, когда отпрыски еще совсем маленькие.
После этой тирады он переключил внимание на дорогу. Некоторое время они ехали молча, и это полностью соответствовало настрою Дианы – замужество было последней темой, которую она хотела бы обсуждать. Как всегда, прелесть горной дороги очаровала ее.
Она упивалась красотой этих мест, пытаясь запечатлеть ее в памяти. Но невеселые думы вновь овладели девушкой. Никто не знает, в какую часть света забросит ее жизнь. Однако у нее есть шанс время от времени возвращаться сюда – к Эмме, к дяде и тете, – куда бы она ни уехала. Если она найдет работу в Америке, чего очень хочет ее мать, или отправится учительствовать в Африку, до ее следующего визита на солнечный остров пройдет слишком много времени.
Диана вздохнула. Она любила Англию, свою родину. Как она покинет ее? Но мысль о том, чтобы вернуться и поискать там работу, почему-то лишала ее присутствия духа. Сейчас ей необходимо держаться как можно дальше от знакомых мест, если она хочет освободиться от горьких, мешающих свободно дышать мыслей. Но если она найдет какой-нибудь уединенный уголок, какой одинокой она станет… Диана решила, что терзаться бесполезно – время все расставит по своим местам. Как жаль, что она не может остаться здесь, пока к ней не вернутся безмятежность и спокойствие!
Услышал ли Георгиос ее вздох, она не знала, но он неожиданно произнес:
– Тебе понравилось бы работать с нами, я уверен. Я это чувствую!
Она кивнула, качнув золотистыми локонами:
– Да, я тоже так думаю! И очень этого хочу!
– И мы бы очень хотели, чтобы ты осталась. Если бы не финансы, ты стала бы неоценимым помощником. Должен же быть какой-то выход!
– Я его не вижу. Я ничего не достигла в жизни. А после того, как бумаги Ральфа были приведены в порядок, оказалось, что и его дела шли совсем плохо. Но это между нами, – поспешно добавила она.
– Неприятная ситуация. Теперь моя очередь быть откровенным. Наши семьи, моя и Михаила, решили вложить свои капиталы в наше предприятие, и они были очень щедры. Мы не можем просить их о большем. – Георгиос внезапно заразительно улыбнулся, что удивительно преобразило его некрасивое лицо. – И все-таки я верю в старый девиз моего отца: «Препятствия в делах всегда преодолимы!»
Глава 3
Дядя и тетя встретили Диану очень радушно. За время весьма короткого отсутствия племянницы они успели подготовить для нее культурно-развлекательную программу. Об этом старики сообщили девушке довольно неуверенным тоном, опасаясь ее отказа, но, к их облегчению, она согласилась. Эти мероприятия, по их мнению, должны были немного отвлечь ее от грустных мыслей. Диана решила, что тетя с дядей, вероятно, пытались вернуть ее к жизни.
Время, проведенное в Никосии с Михаилом и Георгиосом, доставило Диане гораздо больше удовольствия, чем она ожидала. В веселой и сердечной мужской компании она оттаяла душой, а высокая
