Профессор слегка прижался корпусом к земле, чтобы Илье было видно, одновременно направив на то место свет фонаря. Илья увидел на стене коридора рисунок какого-то жучка. Это была божья коровка, нарисованная красной краской на плотно утрамбованной земле.
– А теперь смотри внимательно.
Профессор достал из-за пояса палку, которую прихватил для демонстрации у себя в подземелье, сунул ее за нарисованного жучка и сразу отдернул руку. В следующее мгновение черная тень чего-то большого и страшного вырвалась из земли; в свете фонаря блеснули острия ножей, раздался хруст… То страшное, с острыми ножами, врезалось в другую стену и исчезло. На земле остались искрошенные и изрубленные остатки палки.
Это произвело на Илью сильное впечатление: столь быстрым и сокрушительным было действие спрятанного в стене механизма.
– Видал! – с гордостью похвастался Профессор.
– А теперь пройти, значит, можно, раз сработало.
– Наивный ты. Ничего, поживешь здесь – узнаешь. Думаешь, она одноразового использования? Наивный ты. Ну, давай, поворачивай.
Илья поначалу не мог развернуться на четвереньках, но потом сообразил, что нужно выпрямиться и на коленях повернуться кругом. Он прижался к стене, пропуская Профессора вперед.
– Тебе повезло, что я тебя в подчиненные взял, – говорил Профессор через плечо, когда они проползали по 'магистрали'. – У меня своя комната имеется. А эти вон, прямо на дороге, на самом сквозняке спят. От пневмонии мрут, горемыки. Если за год не умрешь, значит, долго жить будешь. Здесь климат целебный.
Он метнул луч света на лежавшие вдоль стен коридора недвижимые тела.
'Значит, они все-таки живые', – подумал Илья. Постепенно в этом ужасе хоть что-то начинало проясняться.
– А почему они там прямо в проходе спят? – спросил Илья, когда они приползли в комнату Профессора.
– Там самое безопасное место, – пояснил Профессор. – Ладно, пойду за жратвой сползаю. Ты посиди тут без меня.
– А фонарика лишнего нет?
Жутковато было Илье одному оставаться в полной темноте.
– Да вон, возьми. Тебе каска еще не положена пока.
Профессор протянул фонарь и уполз. Илья осветил стены, рассматривая венки с искусственными цветами; на земле лежала длинная металлическая палка с длинным и острым штырем на конце. Илья взял ее в руки и, повертев, обнаружил кнопку, при помощи которой острый штырь втягивался во вмонтированную в палку трубку, и она приобретала вполне безобидный вид, но при нажатии на кнопку штырь с лязгом выскакивал наружу, и вот это уже смертоносное оружие, которым можно проткнуть человека насквозь.
Илья положил палку на место.
– Господи, а где же здесь спать? Неужели на земле? – тихонько проговорил он. И тут же схватился за голову.
'Как спать?! Как спать?! Бежать отсюда! Бежать! Неужели нет никакой лазейки? Неужели везде подстерегают железные зубы?! Неужели… Да нет! Уж лучше пусть меня изрубят в фарш, чем здесь – под землей! Как червяк, без света… Без Жанны!..' Он впервые за долгое время вспомнил ее. Сердце заныло. Значит, не все чувства вытравил из его души садист-психиатр доктор Добирман. 'Бежать! – твердо решил Илья. – При первом же удобном случае…'
Илья светил перед собой на погребальный венок из бумажных незабудок. Слева, там, где был вход, ему почудилось движение; он направил туда свет фонаря. В дыру торопливо вполз горбатый человек в лохмотьях, лица его не было видно из-за скрывавших его длинных волос. Илья, опасаясь агрессивных действий, прижался поплотнее спиной к земляной стене и нащупал рукой металлическую палку с выдвижным штырем.
Но горбун не проявил враждебности – он потоптался на месте и, сделав два поворота вокруг собственной оси, выполз вон.
Илья еще долго светил в дыру, ожидая, что горбун в лохмотьях вернется за чем-нибудь. Но горбун так и не объявился. Зато приполз Профессор. Сейчас, попав ему в лицо лучом от фонаря, Илья наконец смог увидеть его. У Профессора было гладко выбритое лицо, впалые щеки и острый крючковатый нос.
– Не порть мне зрение, – сказал Профессор, отворачиваясь от света. – Убью.
Илья не понял, сказал Профессор это в шутку или серьезно, но, на всякий случай отведя фонарь, насторожился.
– Я тут жратву принес. Привыкай к новой пище. Если от запаха блевать потянет – не ешь, потом привыкнешь.
На шее у него висел бидончик с закручивающейся крышкой. Он сел рядом с Ильей и открыл крышку… Илью сначала бросило в пот, потом в холод…
– Ух, хорошо! – кряхтел и постанывал от удовольствия Профессор, нюхая зловонное варево. – Ну, аромат!
Пожалуй, ничего более гадкого в жизни своей нюхать Илье не приходилось, запах не поддавался описанию; запахи привокзального туалета казались более аппетитными, чем этот. Илья отвернул лицо.
– Ну чего, не будешь?
– Нет, – выдавил Илья.
