Илья сощурился, отворачиваясь. Профессор, распрямившись, повернулся к нему всем корпусом; Илья тоже выпрямился. Они стояли на коленях друг против друга. Илья ладонью прикрывал глаза от света.
– Что случилось? – спросил Илья, не понимая причины перемены настроения своего спутника.
– Ты знаешь, – Профессор взял его за лацканы больничной куртки. – Ты забудь, что я тебе говорил. Ладно?!
– Почему это? – не понял Илья.
– Забудь, – сквозь зубы с ненавистью процедил Профессор. – А-то убью!
Илью бросило в жар, он вдруг ощутил, что стоит перед лицом смерти и этот человек, если Илья попробует сейчас не согласиться с ним, обязательно убьет его, не дрогнув и не задумываясь.
– Убью… – повторил Профессор.
– Да, конечно. А что, про крыс – это запретная тема?..
Профессор отпустил его куртку, повернулся и пополз дальше. И на протяжении всего пути не произнес уже ни слова.
Глава 3
МЕТАСТАЗЫ
Ползти оказалось недалеко, скоро они оказались в широком коридоре. Здесь можно было выпрямиться в полный рост. Стали встречаться люди. Илья с изумлением оглядывался кругом, стараясь ничего не пропустить, стремясь осознать и понять увиденное.
Оказывается, здесь, под кладбищем, был целый город. Освещался он через отверстия в потолке. Света, конечно, в подземелье поступало мало, но и этого было достаточно для того, чтобы разглядеть, что там происходило. Проходя по широкому коридору, миновали они большие пещеры. В одних пещерах было множество народа; стоя за столами в резиновых фартуках, они что-то мелко резали большими ножами, и если бы на них были не лохмотья, а белые халаты, то можно было бы подумать, что это повара. В другом обширном помещении работала какая-то мощная машина. Оттуда чумазые люди поминутно вытаскивали коробки. Несмотря на сквозняк, здесь стоял смрадный запах.
– Консервы выпускаем – тушенку. Наша продукция нарасхват. Любит народ наши консервы, – радостно сообщил довольный Профессор.
Илью замутило.
Мимо них по коридору двое кромешников, кряхтя и сквернословя, тащили обтянутый красной материей гроб. Один из них полз впереди, впрягшись в лямку, зацепленную за гроб, другой толкал поклажу сзади. Профессор повернулся к Илье и весело сказал:
– Високосный год! Есть работа для кромешников!
И вправду, везде кипела работа.
Потом они прошли мимо большого зала, сплошь заваленного деревянными обломками гробов. В соседнем подземелье несколько человек суетились вокруг огромного чана, стоявшего на плите, в которой был разложен огонь. От чана к отверстию в потолке поднимался пар, дыма в помещении не было: он уходил в пристроенную к плите вентиляционную трубу. Все здесь казалось Илье до дикости примитивным, как в древние времена, но, на удивление, продуманным до мелочей.
Мимо них мрачные кромешники проволокли сани с человеческими костями.
– И не мечтай, – остановившись, повернулся к нему Профессор.
– Что? – не понял Илья.
– Я говорю: и не мечтай! – громче повторил Профессор, перекрикивая шум работающей где-то рядом машины. – В разделочный тебя не возьмут. Хлебное место. Для того чтобы в разделочный попасть, нужно выслужиться – года три землю покопать. Потом, может, переведут в разделочный или в варочный. Но в поисковой группе лучше всего.
Помимо больших залов к коридору выходило множество мелких нор. Стены были испещрены отверстиями, напоминавшими муравейник. Горбун с привязанной к спине лопатой вдруг вынырнул из норы.
– Вон, этот горбун вчера заползал, – сказал Илья и хотел указать на горбуна Профессору, но юркий человек скрылся в другой норе.
Профессор только пожал плечами. Удивительно, но горбун как-то уж очень напомнил Илье шустрого больничного инвалида. И вдруг, стоя посреди подземного коридора, Илья с изумлением вспомнил, что слышал об этих подземельях еще в психушке из уст временами впадавшего в транс горбатого человека. Только тогда это казалось Илье фантастикой, миром, рожденным больным воображением писателя- фантаста, в котором он выразил свою сексуальную неудовлетворенность и детские комплексы… Но теперь вот сам Илья оказался в этом фантастическом ужасе, в этом кошмаре, и, оказывается, мир этот не выдуман – он есть.
– Тебе плохо? – спросил Профессор, посветив в лицо Илье. – Ты чего бледный такой?
– Да, мне плохо, – еле слышно проговорил Илья.
Его мутило от вони, дрожали конечности; он чувствовал шум в ушах и понимал, что вот-вот может потерять сознание.
– Ну, давай туда вон свернем – там к склепу выход есть.
Они снова опустились на четвереньки и поползли по узкому тоннелю. В скором времени они оказались в небольшом круглом помещении, наверху была решетка, сквозь нее поступал свежий воздух. Здесь можно было выпрямиться и передохнуть. Илья встал с четверенек и, вцепившись в решетку, стал глубоко вдыхать свежий воздух. Неба отсюда видно не было – мешала железная крыша склепа, – но Илья слышал пение птиц, шум листьев… Это был глоток свободы, который придал ему силы. Профессор сидел на земле, глубоко задумавшись о чем-то. Каска с выключенным фонарем лежала рядом на земле. Илья впервые видел этого человека при дневном свете. На голове у него оказалась обширная плешь, кончик носа уныло свешивался
