всегда в каске с ломом на плече, подойдя к двери, остановилась, прислушалась.
Я хотел выйти, предупредить, что это милиция за мной, но вовремя передумал, решив, что увечье представителя закона только сыграет мне на руку.
Взяв лом на изготовку, она отошла за дверь; вытянув руку, отщелкнула замок; прижавшись спиной к стене, прицелилась…
Я с интересом и страхом ждал, что будет дальше.
Все произошло удивительно быстро. Приоткрытая сначала сквозняком, дверь скрипнула, потом распахнулась настежь, и в прихожую кто-то вошел. Старуха охнула от напряжения сил и саданула пришельца ломом… но промахнулась. Лом глухо ударил по дверному косяку, на пол посыпались неудержавшиеся куски известки, запорхали чешуйки краски. В прихожую вошел карлик. Ростом он не удался, а потому как старушечий удар был рассчитан на средний размер тела или человека рослого, то карлику никакого вреда он не принес, а только слегка взволновал волосы на прическе.
Я сразу узнал его. Этот был тот самый кривоногий карлик, с которым ночью я видел Казимира Платоныча. Его лицо было изъедено оспой и не вызывало никаких чувств, кроме неприятных. Голова казалась очень большой за счет массивной копны волос. То, что я впотьмах принял за белый плащ, оказалось грязным докторским халатом. Несмотря на то, что удар, направленный на него, был сокрушителен, и совпади его лицо с ломом, было бы много крови, карлик даже не обернулся на старуху, а преспокойненько насвистывая какую-то мелодию, протопал через прихожую прямиком к моей двери. Я испугался, отпрянул от скважины.
'Что ему от меня нужно?' – думал я, ожидая стука, но вместо этого услышал шуршание бумаги. Я снова прильнул к скважине.
Старуха в каске стояла, опустив лом, привалившись спиной к стене, понуря голову – на ломовой удар у нее ушел весь запас жизненных сил, и сейчас, растратив их, она набиралась в полудреме новых. Рядом с моей дверью, как раз у той стены, где лежал покойник, карлик, шурша бумагой, насвистывал, то ли разворачивая убитого, то ли покрепче упаковывая – этого мне было не разглядеть. Наконец я увидел карлика. Он шел через прихожую к двери, а тщательно упакованный покойник, словно ковер, был перекинут у него через плечо. Все так же насвистывая, маленький человек без страха прошел в распахнутую дверь и исчез на лестнице.
Он унес моего мертвеца. Я не понимал, радоваться мне или горевать. Конечно, то, что его больше нет у моей двери, было уже хорошо. Но ведь на монокле унесенного покойника отпечаток моего указательного пальца, и если его найдут и проведут экспертизу… мне не поздоровится. Теперь оставалось рассчитывать на то, что карлик спрячет труп понадежнее. Я невольно оказывался соучастником преступления.
Я поднялся с колен, подошел к окну и, перегнувшись через подоконник, стал глядеть на улицу. Ждать мне пришлось недолго. Карлик с перекинутым через плечо свертком перешел улицу и бодро зашагал влево, как раз в ту сторону, куда ночью они направлялись с Казимиром Платонычем. Я вздрогнул, кровь ударила в голову. О ужас! Из свертка торчала босая нога, а карлик этого не замечал. Я хотел крикнуть ему из окна, чтобы указать на непорядок, но тут в дверь постучали.
Поначалу тихонечко, потом погромче. Я затаился, не зная, откликаться мне или притвориться отсутствующим.
– Дядя Коля! Это я, Джорж… – раздался из-за двери голос негритенка. – Вы дома?
– Дома, дома, – откликнулся я, облегченно вздохнув и открывая дверь. – Заходи, Джорж. Откуда ты узнал, где я живу?
Я очень обрадовался пареньку, измотанные нервы мои были на пределе.
Но он не вошел, так и оставшись стоять на пороге.
– Пойдемте, – сказал он твердо.
– Куда? – встревожился я.
– Я покажу.
– Да куда ты меня вести собрался?
– Пойдемте. Пойдемте скорее, – твердил он упрямо, как видно, не собираясь мне ничего объяснять.
– Куда?.. А как же?.. Да, впрочем, пойдем.
Я надел куртку и вышел в прихожую. Джорж шел впереди. Дверь была распахнута, и старушка в каске все так же стояла, опершись спиной о стену и не выпуская из рук лома. Я со страхом посмотрел на то место, которое прежде занимал покойник, закрыл дверь на ключ и пошел вслед за негритенком.
Он ждал меня возле парадной.
– Скажи хоть, куда ты меня вести собрался, – спросил я.
– Увидите, – ответил немногословный Джорж.
И я решил довериться пацаненку, тем более, что он уже не раз пытался предупредить и спасти меня, но я по глупости своей не слушался. А послушайся я в первый раз, когда он посоветовал не снимать комнату у человека с бамбуковой палкой, не было бы этих ужасов с покойником, и самое главное – проклятый карлик не унес бы отпечатка моего пальца на монокле мертвеца, и все было бы иначе – лучше.
Мы перешли улицу. Впереди деловито, должно быть, сейчас особенно сознавая свою значимость, шагал негритенок Джорж. Я плелся за ним.
– А у меня сосед сегодня ночью помер, – полуобернувшись ко мне, сказал Джорж.
– Жалко, – посочувствовал я.
– Да, жалко. Мужик ничего был. Зато теперь мы его комнату займем, мама рада.
Мы вошли в парадную и, пройдя ее сквозь, оказались в грязном дворе, потом вошли в другую парадную и снова во двор… Мы нанизывали на свой путь двор за двором, минуя скверики с пьянчугами, лавки со старухами, подозрительных подростков, подвальных котов, помоечных голубей, вонючие парадняки и дворы, дворы, дворики… Я уже не запоминал дорогу, полностью доверяясь своему проводнику. Интересным было
