то, что ни одной улицы мы не пересекли и шли, если не по кругу, то, вероятно, по кривой ломаной линии. Потом мы протискивались в какие-то пробоины в стенах, пробирались по крышам гаражей. Вывихивая ступни на битом кирпиче, распугивая местных обитателей фауны (кошек и голубей), мы подбирались к цели, известной только негритенку Джоржу.
– Нужно спешить, – иногда говорил он, не глядя в мою сторону.
В спешке я вступил в чью-то кучу дерьма и расстроился. Наконец Джорж остановился возле ряда железных гаражей.
– Теперь тихо, – сказал он, приставив палец к губам.
До меня донесся назидательный мужской голос и женский визг. Я обернулся. В окне второго этажа почерневшего и облупившегося дома мужчина поучительно трепал за рыжую шевелюру женщину. Это она издавала неприятные, раздражающие звуки. Я повернулся к Джоржу, но его уже не было.
– Что такое… – пробормотал я, озираясь. – Куда же он?!.. Джорж! – негромко позвал я, сделав шаг в сторону. – Джорж!..
Вдруг кто-то схватил меня сзади за куртку. Я, вскрикнув, отскочил. Из щели между гаражей торчала черная рука негритенка с белой ладошкой.
Протиснувшись в щель, я оказался в узком пространстве, стиснутом с трех сторон железными боками гаражей, с четвертой – стеной дома. Здесь было сыро, мрачно и холодно, воняло тухлятиной.
– Тс-с-с-с… – зашипел негритенок. Он стоял на длинном, черном ящике и сейчас был с меня ростом. – Они здесь, – прошептал он, наклоняясь к моему уху.
– Кто здесь? – так же тихо прошептал я.
Негритенок замахал руками, показывая небольшое продолговатое оконце на уровне его лица. Потом спустился с ящика и знаками пояснил, чтобы я на него влез. Я встал на заскрипевший под моей тяжестью ящик, нагнулся и стал глядеть в окно.
В лицо мне ударило холодной, смрадной сыростью. В помещении стоял полумрак, под потолком, скудно освещая обстановку, горели лампы в плафонах. Помещение было со сводчатым потолком, очень обширное и занимало подвал всего дома. Я не сразу понял, что навалено на полу, а когда понял – волосы у меня на голове, кажется, начали шевелиться, дыхание сперло. Я изо всех сил, широко раскрыв глаза, вцепился в деревянный край окна. На полу стояли гробы, много гробов… Одни из них были закрыты, другие – открыты, и в них лежали покойники. Как видно, для всех гробов не хватило, потому что покойники лежали и так просто, прямо на полу, наваленные как попало, голые, одетые – разные.
Я смотрел на это скопище трупов, и мне было совсем плохо. Здесь оказались не одни мертвецы. Двое живых людей бродили по царству мертвых, переступая через гробы, наклоняясь к мертвецам и ворочая их с одного бока на другой. Я сразу узнал этих двоих. Это был карлик и мой комнатосдатчик Эсстерлис Казимир Платоныч.
На карлике, как на докторе, красовался все тот же белый, грязный халат. Казимир Платоныч был в шляпе и с неизменной бамбуковой тростью в руке, ею он ловко поддевал и переворачивал покойников. Явно парочка эта искала кого-то.
'Уж не человека ли с отпечатком моего пальца?' – подумал я.
Вдруг карлик издал гортанный крик. Казимир Платоныч тут же бросился к нему через трупы, не ища дороги, наступая на чьи-то распростертые конечности, спотыкаясь о гробы… Достигнув карлика, он жадно склонился над находкой и стал ворочать покойника, поднимая руки, ноги… Карлик стоял рядом, жестикулируя маленькими ручонками и что-то говоря тихо, что именно, я не разобрал, да и не вслушивался.
– Нет, не подойдет, – наконец громко сказал Казимир Платоныч, – Ищи дальше… – Он добавил еще что-то тихое.
Карлик, указывая на найденного им мертвеца, снова взвыл резко, гортанно. И тут я вспомнил этот крик. Я слышал уже однажды, слышал его той ночью под окном, когда впервые увидел карлика.
– Ищи! – вдруг крикнул Казимир Платоныч и уставился на маленького человека.
Мне показалось, что он сейчас ударит его своей бамбуковой палкой. Карлик тут же смолк, ссутулился и пошел блуждать среди покойников дальше: переворачивая, приподнимая, заглядывая в лица.
Я обернулся, но негритенка не было. Аккуратно, чтобы не обнаружить своего присутствия, я спустился на твердую землю, в последний раз взглянул на окно, на ящик, на котором стоял.
– Господи! Это же гроб… – пробормотал я, глядя на гроб, поначалу принятый мною за ящик.
Я глядел на него, размышляя, есть там кто-нибудь или внутри пусто. У меня появилось странное желание заглянуть туда. Я подергал крышку, но она оказалась приколоченной, тогда я плюнул и полез в щель между гаражами.
Обратно я вылезал с огромным трудом, как будто за время подглядывания в покойницкую изрядно растолстел. Еле-еле выбравшись из щели на волю, я облегченно вздохнул и осмотрелся кругом. Джоржа нигде не было. Мне показалось, что это не тот двор, из которого я проникал в смотровую комнату. Хотя и стены такие же облупившиеся, и дерево единственное прямо из асфальта растет. Уже смеркалось. До моих ушей донесся мужской возглас и женский визг. В окне второго этажа мужик в майке трепал за волосы блондинку.
'Наверное, я не в ту щель выбрался, – подумал я. – Чего же теперь делать?'
Вообразив, что предстоит лезть обратно, я содрогнулся. Мне совсем не хотелось опять попадать в этот закуток с гробом, тем более, что имелась опасность застрять в щели. А уж тогда…
'Должен же быть другой выход из этого двора'.
Я направился в подворотню, надеясь, что там обнаружится выход на какую-нибудь улицу. Через подворотню я проник в другой двор, потом в другой – дальше хода не было. Я повернул обратно. Спросить было не у кого. Вероятно, в сумерки люди не покидали своих жилищ.
Правда, мне на пути попалась глухая старуха, но она не ответила, так как не услышала моего вопроса.
