что они закладывают фундамент его будущей империи. Иллюзии, мечты… Упомянул о своих комиссионных. Гарри сказал, что мне начнут выплачивать их, как только проект даст хоть какую-то прибыль. Честно говоря, все это виделось мне несколько по-другому.
Вчера поздно вечером ко мне внезапно заявился Крейг. Шел дождь, и он промок буквально до нитки. Выглядел он совершенно ужасно: волосы растрепаны, костюм измят и в грязи, воротник пиджака поднят. «Я просто проходил мимо», – пробормотал он и даже ухитрился улыбнуться, впрочем совсем не весело. Право же, мне следовало тотчас прогнать его, но на лице его было написано неподдельное отчаяние, к тому же я боялся, что он может устроить мне сцену прямо на крыльце. Поэтому я пригласил его в дом, и, пока он стоял перед камином в гостиной, налил ему бренди. Крейг дрожал и бормотал что-то насчет необходимости «снова встать на собственные ноги». Разрешил ему переночевать в свободной спальне. Когда сегодня утром он уходил, я сунул ему пятифунтовую бумажку.
Оч. теплый день! Ходил прогуляться. Видел на Кингс-роуд очень симпатичного юношу – длинноволосого, в цветастой рубашке и расклешенных брюках. Мне это напомнило мою оксфордскую юность и ультрамодные костюмы, какие мы тогда носили. Помню, это называлось «оксфордские колокола» – брюки, расклешенные внизу на 28 дюймов! Выглядело это столь же скандально, как и нынешний стиль так называемых «хиппи». Молодежь вечно думает, будто она открыла что-то совершенно новое! Сам я, впрочем, с грустью вспомнил те времена, когда я был молодым, модным и желанным. Кто я теперь? Старик с дряблыми щеками и в «бабочке», который разыгрывает из себя лорда.
Ездил в палату на дебаты по поводу законопроекта об ассигнованиях. После дебатов встретился в курительной комнате с Томом Драйбергом. Томми очень хотелось знать последние сплетни – во всяком случае, он довольно прозрачно намекал на процесс мистера Старкса. На это я заметил, что – просто по определению – сплетничать следует о других, а не о себе. Когда мы уже прощались, Томми неожиданно стал серьезен. «Будь осторожен, Тедди», – сказал он. Эти слова повергли меня в самый настоящий ужас. Если уж Драйберг призывает к осторожности, это определенно плохой знак.
Ко мне домой снова заявился Крейг. Верно говорят, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. К. много и невнятно рассказывал мне о своих планах на будущее. Очередная волшебная сказка о том, как один бедный юноша основал фирму по прокату автомобилей и разбогател благодаря собственным неустанным усилиям. Вся беда в том, что у юноши нет стартового капитала. Иными словами, К. хочет, чтобы кто-то профинансировал его начинание.
– Вот я и подумал о тебе. Ты хотел бы вложить в это дело немного денег? – спросил он.
– Я бы рад помочь, – ответил я, пытаясь хоть немного ободрить его. – Но к сожалению, сейчас у меня совершенно нет свободных средств.
– А вдруг кто-то из твоих знакомых захочет?
– Крейг, пожалуйста, давай прекратим этот разговор!
– Послушай, Тедди, мне просто нужно немного наличных, понимаешь? Один мой приятель, журналист, обещал заплатить мне большую сумму. Он собирается написать обо мне газетный очерк или статью – ну, из тех, что интересны для самой широкой публики. Ему кажется, я прекрасно для этого подхожу. «Колоритный персонаж» – вот как он меня назвал. Но я ответил, что не собираюсь «стучать» на своих друзей. Я бы никогда такого не сделал, Тедди, разве только обстоятельства меня вынудят… Ну, ты понимаешь?
– Понимаю. Сколько ты хочешь?
– Пяти сотен должно хватить.
– И на этом – конец?
– Да, разумеется.
– Видишь ли, мне потребуется некоторое время, чтобы собрать всю сумму.
– Разумеется, Тедди, разумеется. Я тебя не тороплю. Приготовь деньги к концу недели, о'кей?
Ездил к Гарри, чтобы рассказать ему о Крейге. Ничего другого я так и не придумал. Гарри был в отвратительном настроении. Насколько я понял, его беспокоит наш нигерийский проект. Вот уже несколько недель он не получал никаких отчетов о ходе работ и теперь буквально кипит, опасаясь, что его могут надуть. Впрочем, Гарри никогда не отличался уравновешенным характером. Ходят слухи, будто он склонен к психопатическим реакциям.
В конце концов я все же улучил момент и рассказал Гарри о том, что Крейг пытается меня шантажировать. Лучше б я этого не делал! Гарри пришел в такую ярость, что с трудом сдерживал себя.
– Я, кажется, сказал этой маленькой мокрице, чтобы он угомонился! – выкрикнул Гарри, мечась по квартире, как раненый зверь. – Что ж, пусть теперь пеняет на себя!
Я попытался успокоить его:
– Может быть, хватит простого предупреждения?
– Один раз его уже предупреждали! Ну ничего, предоставь это мне, Тедди. Вот увидишь, этот недоносок тебя больше не побеспокоит.
Потом Гарри вернулся к своим мрачным размышлениям о ситуации в Нигерии. Воспользовавшись этим, я поспешил откланяться.
Ездил в «Уайтс». Видел Ивлина Во.[28] Выглядел он довольно скверно, хотя на нем был яркий костюм в крупную клетку. Спросил, как он себя чувствует. «Беззубая тоска», – был ответ. Насколько я понял, недавно Ив удалил все оставшиеся зубы, а протезы оказались не оч. удобными. «Эти чертовы „кусалки“ напрочь отбили мне всякий аппетит к твердой пище», – сказал он, причем вид у него был такой, словно твердую пищу он полностью заменил жидкостями. В целом старина Ивлин действительно производит впечатление человека, близкого к отчаянию. «Я – просто старая развалина, Тедди, – пожаловался он. – Я не могу заснуть, хотя принимаю огромное количество снотворного. Встаю я поздно, пытаюсь читать почту, выпиваю немного джина, пытаюсь читать газету, выпиваю еще джина. Потом – обед». – Он улыбнулся неприятной, мертвенной улыбкой. Его беззубый рот похож на черную пещеру; взгляд холодный, немигающий, пристальный. Бр-рр!
Должно быть, из-за этой встречи мною овладело всепоглощающее чувство угасания и распада. Мое поколение вымирает. Блистательная «золотая молодежь» двадцатых превратилась в стариков, внушающих отвращение и жалость. Последний этап моей собственной жизни тоже рождает во мне ощущение постоянных неудач: погубленная политическая карьера, неудачный брак, постоянные заботы о деньгах, скандалы, шантаж… Мне так и не удалось противостоять многочисленным соблазнам, и я полностью отдался животной похоти. Слабая плоть моя с каждым днем становится еще более хилой и дряблой. Я почти смирился с этим, и, хотя в глубине моей души еще теплится надежда на божественное Спасение, это не мешает мне катиться по наклонной… и наслаждаться собственным падением. Что ж, как видно, такова моя судьба, и я должен встретить ее со всем мужеством, на какое я еще способен. В конце концов, жалованный мне титул останется при мне до конца.
Сегодня прошло заседание группы, созданной Тони Чилверсом для обсуждения партийной политики в отношении заморских территорий. Обсуждение немного напоминает самый обыкновенный базар. Какие-то дремучие типы один за другим берут слово и выступают с предложениями о «модернизации партии». Новую политику обсуждают еще несколько подобных групп. Все рекомендации будут направлены в Теневой кабинет
