продвигаться по направлению к горлу.
Открытие любимого блюда Тимофея окрылило Ринку и порадовало остальных. Но сентябрь быстро близился к концу. В октябре выпал первый снег. Черепашонок уже не мог гулять, и Ринка после школы собирала для него то, во что к поздней осени превратились одуванчики, прихваченные ночными заморозками. Как первобытный человек, ищущий коренья для пропитания, Ринка, вооружившись детским совочком, каждый день отправлялась на «охоту за одуванчиками»: их приходилось выковыривать из-под тонкого слоя снега или выкапывать из подмерзшей земли. Однако зима в том году торопилась захватить власть, и скоро даже мороженые листья сделались недосягаемыми.
Объяснять черепашонку последствия изменений в природе было бесполезно. Он по-прежнему ничего не ел. И к концу ноября, заглянув в аквариум, Ринка обнаружила: Тимофей заболел. Черные глазки-бусинки черепашонка исчезли. На их месте появились вздутые желтые пузыри, и теперь, несмотря на свои размеры, черепашонок выглядел старым и уставшим от жизни. Ринка запаниковала. Никто вокруг не мог дать ей дельного совета, никто не мог объяснить, что произошло.
Каждое утро Ринка заглядывала в аквариум и обнаруживала больного черепашонка, вяло скребущего стекло. Она меняла в мисочке воду — это было единственно возможное полезное действие — и шла в школу. Вернувшись после уроков, снова усаживалась рядом с аквариумом и смотрела на черепашонка — иногда полчаса, иногда целый час, — как будто могла вылечить его взглядом. Ничего не менялось.
Не менялось до тех пор, пока не приехал дядя Лева. Ему опять надо было защищаться от ужасного и коварного профессора Парамонова, и дядя, к неописуемой радости бабушки Ани, приехал к ним пожить.
На этот раз у Ринки были вопросы. Точнее — один вопрос: «Что делать?»
— Этот вопрос просто обожают в нашей стране. Его задают уже сто пятьдесят лет. И никто ни разу не получил вразумительного ответа, — сказал дядя Лева, достал из аквариума черепашонка и стал его разглядывать:
— Египетский, говоришь? Рома подарил?
Дядя Лева пробормотал, что педагогические способности никогда не спасали от невежества и это часто встречающееся соседство просто отвратительно, а потом повернулся к Ринке и сказал медленно, четко и внятно:
— Это не египетская черепаха. И не карликовая. Египетских черепах в природе не бывает. Обычная степная черепаха. Самый распространенный вид в нашей стране. Черепашонок летом родился. К вам, барышня, в результате браконьерского промысла попал. Выживаемость — один из сотни. Прежде чем принимать подарки борзыми щенками, научитесь заглядывать в справочник!
Никогда в жизни дядя Лева не был так суров с Ринкой. И хотя Ринка не очень поняла, кто собирается подарить ей щенков (ведь это просто невозможно!), было ясно: она очень провинилась и должна понести заслуженную кару.
— В какой справочник? — спросила она пришибленно.
— В справочник по уходу за животными!
— У меня нет!
— А ноги у вас есть — до библиотеки дойти?
Дядя Лева объяснил, что маленьких, только что родившихся черепашат запрещено ловить, но их — в погоне за наживой — все равно отлавливают, сваливают в ящики (иной раз и соломы не постелют) и везут в Москву, где продают сентиментальным, невежественным и безответственным «любителям природы» — вроде Ромы и Ринки. Покупать черепашат — все равно что помогать браконьерам. Это может привести к уничтожению биологического вида. А Ринка, кажется, хотела стать защитницей фауны?
Ринка догадалась, что фауна — это животные. Но легче от этого не стало, потому что дядя Лева посмотрел на часы и ушел с видом человека, который на защиту этой самой фауны не претендует, но вполне способен защитить людей от зловредных раковых клеток и одновременно — от профессора Парамонова.
Ринка ненавидела браконьеров всей душой. Они убивали невинных животных и губили нашу природу. Но Ринка думала, что браконьеры водятся только в лесу, у них жестокие лица и кровожадные глаза. А та тетенька, которая в метро продала Ромке черепашонка, судя по его рассказам, была доброй на вид. Значит, она прикидывалась? А может, просто ничего не знала? Может, ее тоже обманули, и она стала пособницей браконьеров невольно. Как сама Ринка.
Ринка сглотнула накопившуюся в горле тоску и поплелась в библиотеку. Обычно ей нравилось там бывать. Детские книги в то время было трудно купить. Все, кто любил читать, ходили за книгами в библиотеку. Бабушка Аня знала один секрет — как выбирать интересную книжку: подходишь к стеллажу и ищешь самую потрепанную. Если книжка потрепана, значит, ее много раз читали. А так читают только что- нибудь действительно захватывающее. И чаще всего Ринка искала себе книгу среди старых, подклеенных экземпляров, давно потерявших свою настоящую обложку, в переплетах из желтого картона с беленькими прямоугольничками в середине, где от руки было написано название. В этих зачитанных книгах, пахнущих канцелярским клеем, часто не хватало первых и последних страниц. Ринка сначала расстраивалась, а потом решила, что это даже хорошо. Ведь вырванными или потерянными обычно оказываются неинтересные или «неправильные» страницы. Например, писатель взял и придумал книжке плохой конец. Зачем такой конец? Не нужен совсем. Лучше уж немного додумать самому — чтобы все закончилось так, как хочется.
Но все это не имело никакого отношения к справочникам. Ринка никогда не брала в библиотеке справочники. И было ясно, что додумывать в них страницы невозможно. Просто категорически нельзя. Как вообще их выбирают? Вдруг она не сумеет найти то, что нужно? Можно, конечно, сказать библиотекарше: «Вы знаете, я тут недавно стала браконьером. Хочу найти книжку, где написано, как превратиться обратно…»
Библиотека была закрыта. Последняя пятница месяца — санитарный день. Что там происходило в санитарный день, было не совсем понятно. Наверное, библиотекари на время превращались в санитаров, протирали корешки книжек хлоркой и делали друг другу прививки. Но сейчас это было неважно. Закрыта — и закрыта! Ринка испытала смешанное чувство невыполненного долга и облегчения, ни с чем вернулась домой, опять поменяла черепашонку воду и села за уроки — чтобы думать о чем-нибудь привычно скучном.
Вечером дядя Лева принес справочник. Это был личный справочник профессора Парамонова. Вдруг выяснилось, что профессор Парамонов не всегда бывает ужасным и даже возглавляет какое-то общество по охране природы. А дядя Лева не постоянно от него защищается. Иногда он даже разговаривает с профессором на разные человеческие темы. Когда профессор Парамонов был молодым научным сотрудником, как дядя Лева, он ездил в Среднюю Азию, в разные экспедиции, и своими глазами видел там черепах. Он даже немножко изучал их: как они откладывают яйца в песок и как из яиц вылупляются черепашата. Профессор Парамонов наблюдал, как этих только что родившихся черепашат склевывают хищные птицы. А местные мальчишки разоряют черепашьи кладки точно так же, как в наших краях разоряют птичьи гнезда. Если бы не угроза человечеству в виде рака, профессор Парамонов и по сей день занимался бы черепахами и, может быть, даже написал про них интересную книжку. Но так как сейчас он занят другими делами и готовит дядю Леву к защите диссертации (оказывается, научные бои у профессора Парамонова были всего лишь тренировочными!), он передает Ринке справочник в бессрочное пользование — как будущей защитнице черепах и других представителей отечественной фауны. (Что такое фауна, Ринка уже знала.)
— Давайте посмотрим, барышня, что нам тут посоветуют в нашей бедственной ситуации под названием «авитаминоз», — дядя Лева нашел главу, посвященную устройству террариумов, и углубился в чтение. Ринкин сухой аквариум, сказал он, вполне может считаться террариумом: так называется место, где в неволе живут ящерицы, черепахи и змеи. Ринка затаилась, чтобы шум надежды, возникший из толчков сердца и растущего возбуждения, не прорвался наружу раньше времени.
— Во-первых, в своей модели пустыни вы забыли главное — солнце! — сказал дядя Лева. — Черепаха нуждается в обогреве. Особенно зимой. Но это легко исправить. Давайте-ка сюда настольную лампу!
Дядя Лева установил лампу над аквариумом.
Этого, правда, мало. Настольная лампа не даст нам нужное количество ультрафиолетовых лучей.
