откажусь.
— Вы оба из борцов будете? По фигурам сразу видать.
— Из борцов.
— А почему вам все-таки можно, а ему нельзя?
— Вот увидите вечером его номер — сами поймете почему.
— А я-то, грешный человек, подумал, что борцам вообще возбраняется баловаться пивком.
— Что вы! Наоборот! Если нужно вес нагнать, то лучше пива средства не найти. На полкружки пива стакан сметаны размешать — и все в порядке.
— Мне-то, сами видите, ни к чему полнеть. А вот что до Сергея Михайловича, то не грех ему использовать ваше средство.
— Спасибо, обойдусь! — сухо сказал староста.
Ему не нравились заказчики и весь этот пустой разговор. Сергей Михайлович нервничал. Он решил уже уходить, но, мельком взглянув на лежащую перед ним программку, передумал.
— Вот здесь написано «доктор черной и белой магии». Что же это за доктор такой? — вдруг заинтересовался он.
— Из докторов доктор, — ответил Глеб Андреевич. — Специальную академию магических наук закончил за границей.
— Что за науки такие?
— А такие науки, что постиг все тайны чудес. Любые фокусы может устраивать. Шпагу проглотить, огонь извергать изо рта, воду превратить в вино, человека пополам пилой распилить и снова составить… Многое он может.
— Ну, а в простой медицине разбирается? Лечить умеет? Как человек устроен, понимает?
— Безусловно. В нашем паноптикуме есть целый медицинский отдел. Разные болезни показаны на восковых фигурах: ожоги, раны и прочее. Да так натурально сделаны, что и не отличишь от настоящих.
— А вы, простите, сами кто будете?
— Замещаю его по всем статьям. И по директорской, и по магической, и по научной.
— И по фигурам?
— И по фигурам, конечно.
— Значит, тоже в медицине понимаете?
— А в чем дело?
— Нет, ни в чем. Я спрашиваю просто из любопытства.
Иван Пантелеймонович насторожился.
— И надолго вы в наш город пожаловали? — продолжал староста.
— Дней на двадцать, на месяц. Как сборы будут.
— А когда снова к нам приедете?
— Через несколько лет, не раньше.
— Очень приятно было познакомиться, — сказал Сергей Михайлович. — А что, если я вас как-нибудь в цирке посещу? Интересно поглядеть программу все же… Да и на фигуры глянуть…
Иван Пантелеймонович вытаращил глаза.
— Милости просим. Пожалуйста. Только не сегодня. Все продано. Одно слово — премьера.
— Не сегодня, не сегодня! — успокоил Сергей Михайлович. — А сейчас откланяюсь. Пора мне. Жена ждет, волнуется.
Сергей Михайлович поспешно поднялся из-за стола и, поклонившись присутствующим, удалился. Выйдя на улицу, он направился не к дому, а в противоположную сторону — к отцу Никодиму.
Вскоре заказчики погрузили гроб на телегу и уехали. Вошла Манечка.
— Не иначе, как объехать меня на кривой хочет, подлец. Без комиссионных оставить, — со злостью произнес Иван Пантелеймонович и, глянув на груду рачьих тел, добавил: — Сколько добра без толку перевел. Подлец, одно слово — подлец!
У самых дверей школы Борьке и Вале попался Аркадий Викентьевич. От него пахло аптекой. У ребят пересохло во рту: «От стоматолога идет… Опоздали!»
— Почему вы не на уроке? Я же запретил уходить!
— Мы только на минуточку вышли, за клеем. Стенгазету выпускать…
— А, стенгазету… Ну ладно.
Вместе с учителем они вошли в школу. Мальчики плелись по коридору, понурив голову и заранее представляя, какой скандал их ожидает впереди… Им встретилась нянечка Ариша. Ребята переглянулись: «Сейчас нажалуется!» Но нянечка сказала:
— Ждут вас ребята, Аркадий Викентьевич, не расходятся. А я, Аркадий Викентьевич, тоже на прием к доктору пошла…
Мальчикам показалось, что нянечка посмотрела на них как-то странно…
Учитель, велев подождать его, зашел в учительскую.
— Смотри-ка, не нажаловалась.
— Представляешь, что сейчас будет? — вздохнул Борька.
— Представляю. Даже твой бог не поможет. Зря клей достали… А меня после школы такая взбучка ждет, что тебе и не снилось даже. Отец в цирк теперь не возьмет…
Мальчики вздохнули.
— А все из-за меня! — вырвалось у Борьки. — Надо же было мне скелет этот перекувырнуть! Тюлень я, тюлень!
— Или морж! — согласился Валька.
Из учительской появился Аркадий Викентьевич. Пройдя по коридору, все остановились у знакомой двери. Учитель резко распахнул её…
За столом сидел Павлик и рассказывал про круговорот воды в природе. Ребята слушали. А в углу стоял совершенно целый скелет. На невредимом адамовом ребре, как и прежде, болтался номерок с роковым числом «333».
Глава одиннадцатая
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ НАЧИНАЕТСЯ
— Скорее! Опоздаем! — торопил отца Павлик Асиновский.
Они прибавили шаг. Павлик спросил:
— А почему ты до этого никогда в цирке не дежурил?
— Новое постановление губздравотдела только что вышло. В театрах, в цирках, на стадионах отныне обязан дежурить врач. На всякий случай.
— И правильно. Мало ли что может случиться с артистом или со зрителем. Особенно в цирке. Значит, мы теперь с тобой каждый день можем в цирк ходить?
Доктор рассмеялся:
— Нет. В клинике установлен график. Все врачи будут дежурить по очереди. Да ты и не стоишь того, чтобы каждый день в цирке бывать.
— Почему?
— Не все отцу рассказываешь. Раньше у тебя от меня тайн не было.
— Каких тайн?
— Например, связанных с рыбьим клеем.
— Ты что, про скелет знаешь? Откуда? — удивился Павлик.
— Тоже тайна.
— Нет, правда, откуда?
— От человека, который всех вас из беды выручил.
