Илья Кузьминов

Илья Кузьминов

Закат зла

«Омерзительный городишко. 56-й градус, холодно и темно большую часть года. А сейчас не лучше: душно, пыльно и жарко. Серые дома, бетонные заборы, трубы, неиссякаемые потоки машин и всюду этот желтый электрический свет; небо днем сумрачно-серое, а сейчас, ночью, грязно-фиолетовое, и почти никогда – черное звездное или синее. Да, этот город умрет первым!» – господин средних лет в черном пальто, стройный, красивый, с густыми бровями, небольшой бородкой клином, в узких прямоугольных очках с фиолетовыми стеклами, производивший впечатление очень умного и интеллигентного. Поезд уже подходил к Савеловскому вокзалу.
Напротив сидел длинноволосый парень лет девятнадцати с пепельно-серым вытянутым лицом, тусклыми глазами. На нем были широкие кожаные клепаные штаны, странного вида черный балахон: с жестким высоким воротником и кружевными белыми рукавами. На лбу – татуировка, изображающая череп с огненно-красными глазницами, на балахоне посередине символ «Инь- Янь», причудливым образом переходящий в фашистскую свастику. Парень с наслаждением слушал плеер, и из наушников доносились вопли:
The way of death
Is growing hear just take my hand
Skies grow black
Unholy corpses upon their land
Baptised in blood
Destined to burn
Baptised in blood
Reborn they'll learn.
Мрачный господин посмотрел на соседа и постукал пальцем по уху. Тот вырвал один наушник грубо спросил:

–Чего тебе, старик?

–Я тебе не старик, меня зовут Лу. Мне интересно, ты вообще знаешь, о чем в этой песне поется, или нет?

–Знаю, конечно, – возмущенный таким вопросом, воскликнул металист, – «небо становится черным, нечестивые трупы, крещенный в крови, обреченный…»

–Все-все, успокойся. Как думаешь, а о ком это?

–Ну, о сатане, наверное, о ком же еще!?

–Да, ты прав. Но знаешь, чего в этой песне не хватает?

–Нет, песня рульная, все в ней есть.

–Ты не прав, в ней нет бензопилы.

Эта фраза произвела странное действие на металиста: он весь вспыхнул восторгом и выдохнул:

–Так ты тоже знаешь о культе бензопилы?

–Твою-то фантазию насчет восточного монаха с ней, окровавленной, в руках, и про идею, что неплохим террористическим актом было бы запилить сотню другую человек в столичной давке, например, в метро?

–Погоди, а ты откуда знаешь про мои придумки? Ты что, один из нас?

–Да. Только в нашей организации тройная конспирация, а я член группы, параллельной твоей. Если твои ребята провалятся, мы продублируем теракт, – невероятно серьезно заговорил незнакомец.

–Что ты такое говоришь? – испуганно сказал паренек и оглянулся. – Ты псих, что ли, папаша? Никакого теракта не будет. Это же просто шутка. Я из метсата. А метсат – это такая веселая тусовка, с пивом и музой. Но мы не уголовники, ясно тебе?

–А метсат, это…

–Металисты-сатанисты.

–Ага. Ну-ну. Но ты совершил это массовое убийство бензопилой в мыслях, а совершенное в мыслях всегда воплощается в реальности. Таков Закон. И еще за все надо платить, поэтому, спешу тебя обрадовать, ты погибнешь именно от рук сумасшедшего, который использует твою идею на практике, причем очень скоро.

–Да брось, ты что, сектант какой-то, что ли? Лучше уж самому кого-нибудь запилить или самого себя, но чтобы кто-нибудь другой… это для сатаниста унизительно. Кстати, папаша, подскажи прикольную само**ку.

–А что ты подразумеваешь под этим словом?

–Ну как… самоубийство.