за ночь, летчики наносили их на полетные карты. Синоптик дал прогноз: погода – без изменений. Осадков не будет, ветер слабый.
– Опять без осадков… – с деланной серьезностью заметил Остап. – Если дожди не смоют пыль, то хутору Бульбостоку не миновать злосчастной судьбы Помпеи… Представляю себе удивление будущих археологов! Раскопают они сей засыпанный прахом пункт и наткнутся вдруг на кирзовый сапог невиданных размеров. Сколько вокруг него разгорится споров! Одни, далекие от истины, будут утверждать, что сапог принадлежал Геркулесу, другие – Илье Муромцу, третьи – еще какому-нибудь мифологическому великану, но никому и в голову не придет, что сапог сей числился когда-то в вещаттестате лейтенанта Зандарова.
Летчики захохотали. Весь полк знал, сколько хлопот претерпевал Зандаров из-за сапог. Его необыкновенный сорок шестой размер в готовом виде еще никогда не попадался. В номенклатуре интендантства такого номера не существовало, и Хазаров вынужден был распорядиться шить Зандарову сапоги непосредственно в полку, что и выполнял сапожник-любитель, он же и моторист, у которого Зандаров пребывал вечным должником, хотя и расплачивался с ним щедро.
В землянку вошел сержант Гринберг – фотолаборант полка. Неловко козырнув коричневой от химикатов рукой, он подал майору Гудову дешифрованные фотоснимки переправы, разбитой вчера, группой Черенка. Присутствующие с любопытством обступили стол майора.
Нагроможденные на глянцевой бумаге черные, белые, серые пятна и линии при взгляде на них сквозь двадцатипятикратную лупу принимали определенные и ясные очертания поверхности земли, рек и строений. На белой полоске реки отчетливо запечатлелся удачно схваченный на пленку момент взрыва понтонного моста.
– Хороша картина!.. Три прямых попадания!.. Чисто сработано! – раздавались поощрительные голоса.
– Да, картинка хороша… – с завистью произнес Аверин.
Однако не прошло и часа, как стало известно, что в «картинке» появились значительные изменения. Прилетевшие с разведки истребители доложили, что разбитая вчера переправа работает как ни в чем не бывало. Вслед за сообщением разведчиков из дивизии пришел приказ, и Хазаров вызвал Черенка.
– Ставлю вам вчерашнюю задачу – взорванный мост немцы за ночь сумели восстановить. Темпы такие с их стороны проявляются неспроста. Да и понятно. Наши части подходят к Ломже, и эта единственная артерия, которая связывает их плацдарм с тылами, сейчас для них все. Тем больше оснований у нашего командования перерезать эту артерию. В общем, задача вчерашняя, вылет по готовности. Но учтите: рассчитывать на вчерашний вариант не следует. Сегодня немцы встретят вас по-другому. Будьте внимательны.
– Понятно. Надеюсь, с открытыми глазами в западню не попадем…
– И еще одно, – сказал Хазаров, – с вами вместо стрелка на задание полетит кинооператор Двояновский. Он снимает хронику, и ему нужны хорошие кадры штурмовки. Вот вы и предоставьте ему возможность заснять такие кадры, – многозначительно подчеркнул он.
Черенок издал неопределенный звук и посмотрел в потолок.
– Вы о чем-то раздумываете? Сомневаться не следует. Двояновский – летун бывалый. Он не только на Северный полюс, но и в глубокий тыл к немцам летал не раз на бомбардировщиках. У него был и бой с «мессершмиттами», – сообщил Хазаров, отпуская летчика.
Но Черенок все еще продолжал стоять перед ним, что-то прикидывая в уме.
– Я просил бы вас, товарищ подполковник, позвонить к истребителям. Пусть назначат мне для сопровождения пару старшего лейтенанта Лысенко, – попросил Черенок.
– Позвонить можно. Но почему именно Лысенко? Кем он вам приходится? – спросил Хазаров.
– Товарищ, – коротко ответил Черенок и вышел.
У входа в землянку его ожидала группа, наблюдавшая за взлетом Оленина. Поднятая четверкой «илов» пыль медленно оседала. Доктор Лис расхаживал с коробкой в руке, щедро наделяя желающих пилюлями «Кола». Остап, покончив с чтением армейской многотиражки, стряхнул с нее пыль и положил в карман.
Чуть подальше на пеньке сидел незнакомый человек в новом комбинезоне. Склонившись вперед, он что-то перебирал в продолговатом кожаном футляре. Лица его видно не было.
– Пошли, товарищи! – сказал летчикам Черенок. – Задачу поставлю по пути. А ты, Горянин, оставайся пока на командном пункте. Со мной летит кинооператор, – объявил Черенок.
При последних словах незнакомец поднял голову от футляра, быстро схватил сумку и подошел к Черенку.
– Будем знакомы. Оператор Двояновский, – представился он. – Имею восемнадцать боевых вылетов, – добавил улыбаясь.
Оценивающие взгляды летчиков скользнули по фигуре этого необычного «кинострелка».
Остап испытующе посмотрел на кинооператора, затем перевел взгляд на долговязого стрелка Лаптенко, и глаза его вдруг изумленно округлились.
– Лаптенко! – воскликнул он. – Когда же ты, подлец, успел так нализаться? Пьян, как сапожник! На ногах не стоишь!..
– Товарищ командир, напрасно це вы говорите, бо я ж не пьяный. Це мэнэ после «Колы» трошки покачуе… – с трудом сказал он.
– После «Колы»? Тьфу! Чтоб тебя… – со злостью проворчал Остап. – Сколько же ты проглотил ее, что очумел так?
– Да не дуже богато… С половину пилотки, не бильше… Бо нихто не любыт ее, та отдают…
– Ну и ну… – покачал головой Остап. – До чего же ты, друг, на сладости жадный! – И пригрозил ему кулаком: – Попробуй только мне еще когда-нибудь перед вылетом…
Через пять минут группа покинула базу, а спустя два часа Черенок, хмурый и злой, вошел на командный пункт.
