Дамочка с фантазией

прерывать, задавать дурацкие вопросы и угрожать. Спокойно выслушает, запишет информацию – и передаст ее своему хозяину. Так что с богом!

– Господин Долохов, – начинаю я как можно спокойнее. – С вами говорит женщина, которая была заперта недавно в вашей квартире и выбралась оттуда. У меня есть к вам конкретное деловое предложение…

Закончив, кладу трубку, мысленно проверяю, все ли сказала, что следовало. Вроде все… Потом раскладываю минимум вещей (косметичка, щетка для волос и т. д.), которые могут понадобиться мне в поездке, по карманам ноутбуковой сумки, рядом со шнурами и дисководом. Тяжеловато, конечно, да ладно, переживу. Отдельно заворачиваю записанные дискеты, потом укладываю их в коробочку. Все это засовываю в пакет с вещами, приготовленными для химчистки.

Одеваюсь в не самый любимый серый джемпер (зато удобный – с карманами на «молниях»), джинсы, вместо фасонистых сапожек – другие, покрепче, на низком каблуке. Вдруг придется снова откуда-то прыгать или куда-то бежать? Так, загранпаспорт, остатние невеликие деньги (ничего, завтра малость разбогатею!) – все это по карманам.

Надеваю кожаную куртку. Может, она еще не по сезону, но другой у меня нет. Не в шубке же каракулевой, отделанной мехом ламы, пускаться в путешествие! К тому же джинсы с ней никак не сочетаются. Куртка моя не больно-то утепленная, поэтому беру еще большой шарф.

Мобильник, мобильник надо взять. Заплачу денежки на вокзале, там есть пункт продажи карт. Мало ли что, вдруг понадобится срочно вызвать милицию. Или «Скорую». Себе самой… Ха-ха, это я шучу так.

Ну, вперед и с песней!

Звоню на пульт, включаю сигнализацию и выхожу за порог, подавив искушение присесть на дорожку. Долгие проводы – лишние слезы. Плакать не над чем. Я намерена не позднее завтрашнего вечера вернуться домой. И продолжить кампанию по спасению себя от коварных злодеев, которые…

Ладно, хватит душу растравлять. На курс!

Мой курс сначала лежит в химчистку и на почту. Они находятся по соседству, на улице Ванеева, в пяти минутах ходьбы от дома. Сдаю шмотки в чистку, потом на почте отправляю дискеты – бандеролью – и квитанцию в конверте предъявителю загранпаспорта такого-то, до востребования, в почтовое отделение аж в Зеленом городе. Это пригород Нижнего, и ездить туда всяко приятнее, чем в Сормово или на Автозавод. Обратный адрес не пишу. Если я не смогу забрать свою корреспонденцию, то причины тому могут быть только самые клинические. Или посадят, или убьют – выбор невелик. В первом случае ни к чему лишние улики против себя же. Во втором – мне вообще все будет ни к чему.

Умирать теоретически неохота. Сколько еще романчиков написать можно было бы… Не всплакнуть ли все-таки, а? Слезы – вот они, прямо на ресницах висят.

Интересно, если меня все же прикончат в финале этой необъяснимой, безумной истории, кто-нибудь обо мне хоть погорюет? Михаил – однозначно нет. Игорь – аналогично. Ну, разве что в издательстве пожалеют об авторе. А может, порадуются, что не надо будет больше читать моих благоглупостей – да еще деньги за это платить. Один только «бесподобный психолог» слезу утрет над ранней урной…

Я представляю себе эту картину – и вдруг начинаю глупо и довольно громко хихикать. Нервы, конечно, просто с цепи сорвались!

Поскорее выметаюсь из почтового отделения, где народ уже поглядывает на меня дикими глазами, и бегу догонять маршрутку, которая идет на Советскую площадь. Там наш паспортный стол. Мне же надо срочно подать заявление об утере паспорта!

А потом – на вокзал.

D-x-NV

ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА ПОЛУЯНОВА МИХАИЛА МАРКОВИЧА

(продолжение)

Расшифровка видеозаписи.

– Вы сообщили, что ваш приятель Артем Черемухин, которому вы рассказали об оставшемся колесе, предложилвскрыть именно для проверки его состояния, так? Может, он высказал предположение, что колесо использовалось в качестве контейнера для перевозки груза? Или эта мысль все-таки пришла в голову вам?

– Да ни мне, ни ему даже мысли такой прийти не могло! Да если бы я знал, что там возил, в этих колесах, разве я связался бы с ними? Да никогда в жизни!

– Успокойтесь! Продолжим разговор. Что было в пакетах?

– В них лежали такие синие свертки, примерно граммов по двести-триста весом. Вернее, голубые, а не синие. Вообще создалось впечатление, что это простыня разорвана или пододеяльник. Или наволочка. Ну вот знаете, ивановское ситцевое постельное белье? У меня мать как раз купила, красивое такое, потом постирала его – и изругалась вся, говорит, оно одноразовое, во-первых, полиняло, стало тряпка тряпкой, вся красота в стирке сошла, а во-вторых, оно садится. Мать купила двуспальный комплект, ну а после стирки он стал полуторный. Я почему-то когда на те свертки посмотрел, сразу вспомнил про это постельное белье. Мы взяли один пакет, развернули тряпку, а там еще пакетики типа из тетрадных клетчатых листочков. Десять штук. Открыли – внутри лежит порошок белый, мелкий-мелкий. Артем сказал, что это может быть кокаин.

– Почему, вы не спросили?

– Спросил. Артем ответил, он не видел ни кокаин, ни героин, ни метадон, только вроде бы у кокаина самая мелкая структура, его через нос ведь вдыхают. А этот вообще был очень… тонкий, даже не как сахарная пудра, а мельчайший такой порошок. Белый-белый, ну не как снег даже, а еще белее, с таким синеватым отливом. И будто с бриллиантовым блеском.

– И что было потом?

– Артем сказал, что это может быть наркотик и от него надо избавиться. Мы сначала решили его просто выбросить, потом Артем говорит, а вдруг это не наркотик? Надо показать его человеку, который хоть что-то в этом деле понимает. Чтобы он сделал химический анализ.

– Приходила ли кому-нибудь в голову мысль обратиться по этому поводу в милицию?

– Нет, а зачем?