– Не представляешь, сколько раз я думала: а вдруг бы он промахнулся… – тихо выдала Валентина то, что было ее тайным кошмаром столько времени. Как стрелявший промахивается – и дырка во лбу появляется не у бедняжки Люды, а у нее, у Валентины… Никому, даже Залесскому, она не могла сказать о своих страхах: он бы вообще с ума сошел от запоздалого беспокойства.
– Откуда ты знаешь, может быть, он как раз и промахнулся?
Голос у Алены стал какой-то странный.
– Что ты хочешь?.. – Валентина осеклась. – Ты думаешь, это меня собирались?.. Да ну, какая чушь! – воскликнула она, глядя на Алену чуть ли не с гневом. – За что? Ну что я собой представляю?!
– А ее за что? А она что собой представляла, эта твоя пациентка?
– Ого! Она представляла! Можешь не сомневаться! – приободряясь, воскликнула Валентина. – Во- первых, у нее в сумке было два паспорта. Об этом я в тот же вечер узнала в милиции. И ко мне она пришла под чужим именем. А потом я совершенно случайно услышала, что она была в какой-то шайке, которая грабила ночью девушек на улицах. С этой Людой было трое парней, так она заставляла ограбленных делать этим парням… с ума сойти! Минет им делать заставляла!
– Погоди! – рассеянно потерла лоб Алена. – Я что-то такое читала, не помню где. Кто соглашался, тем отдавали все их вещи. А кто не мог на это пойти, вынуждены были возвращаться домой в чем мать родила, так?
– Совершенно точно!
– О-очень интересно! – протянула Алена. – То есть ее убийцей могла быть одна из таких ограбленных девушек, верно? Увидела ее на улице, выследила… отомстила!
Несколько мгновений Валентина смотрела на нее с восторгом, потом тихо сказала:
– Слушай, гениально. Только немножечко похоже на какой-то мексиканский сериал.
Алена чуточку надулась:
– Это почему?
– Да как тебе сказать? – пожала плечами Валентина. – В жизни все гораздо проще, это я тебе как врач говорю. Проще и грубее. Хотя… вот с этим моим приятелем, Долоховым, ты знаешь, недавно така-ая история приключилась! И он даже нас с Валькой в эту историю вздумал втянуть. Вот где детектив! Вот бы тебе что написать! Там все есть: и убийство, и гонка на автомобилях, и благородный рыцарь, который спасает убийцу, а она его потом в отместку грабит, крадет у него компьютерные файлы…
Алена резко встала и повернулась к плите:
– Я еще чаю налью, ладно?
Валентина окинула взглядом ее фигуру, пушистые волосы. Кажется, Алене везет, волосы у нее вьются сами. Удивительное ощущение, что Валентина уже видела эти кудряшки. Правда, тогда они были немного посветлее, не такого насыщенного темно-русого оттенка. И почему-то в связи с теми кудряшками вспоминается серо-бежевый свитер, серые брюки… клеша, как говорил Максим…
Боже мой!
Боже мой…
Алена села и снова уткнулась в чашку. Валентина тоже принялась пить большими глотками. Страшно боясь, что ее молчание покажется подозрительным, схватила зефир, начала жевать. Потом, не замечая, что делает, проглотила вторую штуку и третью.
Вкуса она не чувствовала, как днем не чувствовала вкуса пахлавы. Мысли были заняты другим. Потрясающим открытием, которое она только что совершила.
Да ведь Алена – это она! Эта самая… как ее там… Ярушкина! Точно, она! Где были глаза Валентины?! Вот что значат условия восприятия! Эта особа выручила Валентину – и та стала смотреть на нее с признательностью, с симпатией. И вот вам результат. Вдобавок Алена явно подтемнила волосы, ну и переоделась, конечно. Валентина ее, строго говоря, не разглядывала, вот и не узнала сразу. А еще хвалилась своей зрительной памятью! Нет, если бы Дмитриева-Ярушкина сейчас вот так не задергалась… Она сама себя выдала, ей просто не хватило самообладания. Конечно, ведь Валентина нечаянно ударила по самому больному месту – по убийству. И по украденным файлам. То-то она носится с этим ноутбуком как с писаной торбой. Наверняка там долоховские файлы. Вот будет счастлив Володька, если удастся вернуть всю эту его виртуальщину – и не плясать под дудку Ярушкиной. То есть Дмитриевой.
Ну да, писательница. Они ведь все скрываются под псевдонимами. Е. Д. – это, конечно, Елена Дмитриевна. На самом деле она Елена, а никакая не Алена! Выпендривается чего-то…
Какая жалость, что эта милая женщина, к которой Валентина ощутила такое расположение, с которой так классно чувствовала себя, – убийца Олега Пластова!
Долохов, правда, в это не верит. Валька тоже… Ладно, Валентина тоже умеет вести себя прилично. Не надо опускаться ниже канализации – особенно в отношениях с человеком, который тебя спас. А ведь, между прочим, Алена именно так и поступила с Володькой! Он ее спас, а она по отношению к нему как раз и опустилась ниже низшего предела.
А что-то она притихла, эта барышня… Уж не поняла ли, господи помилуй, о том, что Валентина-то
– Слушай, а вот ты говоришь, вас Долохов тоже замешал в историю с убийством, – проговорила Алена, и задумавшаяся Валентина едва не подавилась очередным куском зефира. Во рту мгновенно воцарился противный железистый вкус. Эх, переела она сегодня сладкого, точно переела! – Это что значит?
Что, что, что это значит? Что можно ей сказать, а чего нельзя?
– Ну, я имею в виду, что Володька нам все время рассказывал о своих приключениях, – произнесла Валентина как можно более легкомысленным тоном. – Хочешь знать подробности? Но это очень длинная история. Может быть, потом?
