развязать. Единственным, у кого враг мог перенять тайну, был Абдулла, который стерег яму. Конечно, пленника сторожили и другие охранники, но только Абдулла знал секрет узлов…
Мюрат немедля допросил молодого евнуха, и тот признался, что иногда от скуки забавлялся, бросая моток веревки на пленника. Сложенная особенным образом веревка мигом опутывала жертву неразрывною сетью, и, только зная тайну узлов, можно было освободить человека одним рывком. Итак, Абдулла спутывал и распутывал проклятого врага, даже не думая о том, что этот русский в заточении стал не безвольным и безмозглым куском мяса, а превратился в комок острых мыслей и тонких чувств, что в нем обострилась врожденная сообразительность, отточился ум, инстинкты стали чувствительными, как у зверя, память – цепкой и в то же время глубокой, что ненависть к Мюрату и его слугам дала ему силы не только выжить, но и обратить против них их же оружие, а главное…
При мысли о том, что сделал пленник, у Мюрата начинало сводить челюсти от ненависти. И вот теперь выяснилось, что он овладел еще и тайной узлов!
Так вот как ему удалось развязать свои путы в яме! Так вот как он добрался до…
Мюрат злобно мотнул головой, не желая даже думать об этом. Сама мысль о том, что сделал проклятый русский, причиняла муку.
И все из-за глупости этого Абдуллы!
Абдулла был верен Мюрату много лет. Он вырос в этой верности, в сознании того, что он всего лишь пес своего господина. И вот теперь оказалось, что он предал его – пусть не ведая, не желая того, но предал!
…Единственное, что восхищало Мюрата в русских, это их язык. Ни турецкий, ни татарский, ни грузинский, ни французский, ни испанский, ни английский, ни немецкий, которыми в совершенстве владел Мюрат, не ведали таких бездн многозначности одного и того же слова. Абдулла был до самозабвения
Конечно, Мюрат позвал молодого евнуха и заставил Климова повторить рассказ в его присутствии. Абдулла побелел… и сказал, что забавлялся таким образом с пленным от нечего делать: бросал на него веревки, издеваясь, когда тот бессильно бился в них, веселясь, когда тот научился их распутывать. Ведь Абдулла даже представить не мог, что русскому удастся спастись! Он был обречен!
Однако русский спасся. И применил «науку» Абдуллы во вред обожаемому господину!
Верный евнух этого не перенес. Он не убил себя: правоверный – а он был именно правоверным мусульманином, таким и остался, несмотря на то что служил человеку, который не верил ни в бога, ни в черта, – не мог взять на душу такой грех. Он подал нож Мюрату – и уже через мгновение отправился в свое магометанское чистилище по мосту Аль-Серрат, мосту, который тоньше волоса и проложен над бездной…
Надо подумать о новом телохранителе, сказал себе Мюрат. Вернее, о двух новых. Как бы ни был
В дверь стукнули. В своей половине дома Мюрат завел строго европейские порядки. Никаких этих многочисленных занавесей, за которыми в любое мгновение может притаиться враг или просто любопытный, который порою опаснее врага. Только шторы на окнах. Только двери, которые при желании можно запереть изнутри.
Он открыл дверь. Это был Керим.
– Господин, Зубейда просила узнать, какой наряд выбрать ей для нынешнего вечера, восточный или европейский.
– Никаких намеков на Восток! – резко проговорил Мюрат. – Я же предупреждал ее, что она будет принимать вместе со мной гостей в качестве моей приятельницы, французской графини де Серен. Какой может быть Восток?! Эта женщина поглупела с тех пор, как…
Он осекся и бросил пристальный взгляд на Керима. Желтое, обрюзгшее, толстощекое лицо оставалось непроницаемым, но в глубине маленьких темных глаз словно бы усмешка промелькнула. Или почудилось?
Вряд ли Керим необыкновенно приметлив, а Жаклин, при всей своей хитрости, глуповата и простодушна, как всякая буржуазка, кем она и является, несмотря на попытки придать себе лоск французской аристократки и восточной гаремницы враз. Наверняка и Керим успел заметить, какие взгляды бросает эта рыжая шлюха на Надира. Что и говорить, у нее безошибочное чутье на мужчин!
Ведь Надир остался мужчиной, хоть и был оскоплен…
Мюрат просто не знал некоторых тонкостей, когда приказал подвергнуть двух осиротевших братьев, спасенных им от русских, обряду кастрации, чтобы сделать из них и евнухов, и янычар – подобно тому как поступали в армии Наполеона. Не читал Мюрат тогда Ювенала! Прочел позднее: «Некоторым женщинам нравятся ласковые, безбородые евнухи, нравятся их нежные поцелуи и то, что нет надобности предохраняться. Но высшего наслаждения достигают они с теми, кого привели к врачу на самой заре юности, когда темные волосы уже пробились, а яички (о долгожданный час!) достигли весом пары фунтов. Тогда хирург или цирюльник срезает их. Ставший евнухом по приказу хозяйки, такой парень заметен издалека в бане, ибо соперничает с Приапом[21] в оснастке». Абдулла был еще совсем мальчиком, а Надир – на год старше. Ювенал словно бы о нем написал. Вышло так, что, повзрослев, стал Надир не мерином, а жеребцом, постоянно готовым к случке. Женщины из гарема Мюрата не знали об этом, для них он был таким же, что и сандал[22] Керим. И только Жаклин случайно проведала о незаурядных способностях молодого евнуха – и с тех пор, ненасытная, просто заболела жаждой овладеть Надиром. Мюрат наблюдал за этим с любопытством. Ведь пока что Жаклин изменяла ему с Надиром только мысленно, а в мыслях своих человек не властен. Мюрата это весьма забавляло и даже возбуждало – он любил разнообразие и пряную остроту чувственных отношений. Не раз мелькала в голове даже идея попробовать предаться сладостным утехам с Жаклин в присутствии и при участии Надира… Единственное, что Мюрата останавливало, это то, что Надир окажется более ловким любовником. Обнаружить перед кастратом свою мужскую слабость было невозможно.
Ну а теперь обстоятельства складывались так, что Надира придется убрать. Конечно, вместе с Жаклин. Она сыграла свою роль в жизни Мюрата. Те документы, которые она когда-то выкрала у своего глупого и доверчивого мужа, служившего в Министерстве иностранных дел, сделали Мюрата влиятельным человеком в дипломатических кругах как минимум трех стран: Франции, Турции и ненавистной России. Как это было? Жаклин похитила бумаги. Сделался страшный скандал, чреватый войной. Супруг-растяпа застрелился. И тогда Мюрат «нашел» пропажу – «нашел», когда главы трех стран уже готовы были выхватить, фигурально выражаясь, шпаги из ножен. Собственно, именно благодаря этой истории Мюрат и сумел занять видный дипломатический пост в России, а главное – ему представилась наконец возможность отомстить Охотникову.
Пусть Жаклин сегодня поиграет в графиню де Серен. Потом она, якобы случайно, останется с Надиром наедине. Конечно, глупая француженка воспользуется этой возможностью, похотливая сучка, мечтающая изменить человеку, которому когда-то клялась в вечной и неизменной любви. И Надир не устоит… ведь горе от гибели брата словно бы развяжет некие незримые путы верности, коими он был связан прежде.
Любовники окажутся застигнутыми на месте преступления. И даже они не смогут отрицать, что заслужили кару от рук обманутого господина…
Итак, в один и тот же день он получит возможность…
Мюрат вонзил ногти в ладони. Нет, проклятье! Он совсем забыл о главном: Охотников уехал из Москвы.
Сбежал? Задумал какую-то хитрость?
Как поступить? Отменить прием?
Невозможно. Хоть он был задуман исключительно ради мести Охотникову, слишком много значительных лиц приглашено на него. Отмена приема обидит их и сделает Мюрата предметом презрения и насмешек этих людей. Многие откажут ему в своих услугах, а значит, пострадает престиж его страны, его дипломатическая
