тебе? Думаешь, отсидишься? Я тебя все равно достану! Я все теперь про тебя знаю: и адрес, и телефон, и где твой долбаный мужик работает. Никуда не денешься, тварь поганая. Из-за твоей болтовни погибаем. Кто тебя за язык тянул? Обвить бы твой длинный язык вокруг шеи да задавить тебя. Ну да ничего, я тебя всяко достану! Жди! И не отсидишься!
– Алена, это снова Игорь. Извините за беспокойство, я очень хотел с вами повидаться, но все, через двадцать минут последняя электричка, я должен уезжать обратно в Дзержинск. Дела одолевают. Снова буду здесь числа девятого или десятого, тогда опять вам позвоню. Хорошо? Вспоминайте меня иногда.
– Алена, Аленочка! Слушай, ты где? Загуляла, что ли? Уже полночь, почему тебя дома нет? Завтра позвоню, ладно? Может, сходим погуляем, если мороза не будет? А снова ко мне на дежурство не хочешь прийти? Я на телефоне доверия завтра с девяти утра. Если что, звони прямо туда, 19-50-00. Спокойной ночи. Целую тебя. Думаю о тебе. Очень хочу тебя... видеть. Алекс.
В агентстве взяли трубку после первого же гудка, и Костя узнал Анькин голос. То есть дежурные представлялись одним именем – Катерина, но в действительности Катей звали только одну из них, которая помоложе, а вторая, лет под сорок, лесбиянка и свой в доску парень, именовалась Анютой. А впрочем, не исключено, что на самом деле она была Марина, или Тоня, или Ира, или Прасковья какая- нибудь. В агентстве ее знали как Аню – вот и достаточно. Остальное – ее личное дело! Не исключено, кстати, что первая Катерина тоже была никакая не Катерина, вот так-то!
– Ань, привет, это Костик. Извини, если разбудил, но ты вроде просила – срочно.
У нее сна в голосе не было ни грамма, только тревога:
– Слушай, Костик, у нас проблемы. Причем из-за тебя... Разговор не телефонный, конечно, но дело и правда очень срочное. Ты с мобильного звонишь? Тебя никто не слышит?
– Нет. Что там случилось? Что за проблемы?
– Перезвони мне на сотовый, тогда поговорим.
Она положила трубку.
Костя только плечами пожал. Анька вечно перестраховывается по части безопасности и в то же время такая наивная, как дите малое. Если кто-то слушает разговоры агентства, то слушает и мобильные телефоны, как пить дать. Костя в какой-то газете читал: даже цифровая связь расшифровывается, даже в электронную почту можно залезть! Как говорится, ежели один человек что-то придумал, то другой это всегда изломать может. Ну ладно, если ей так хочется...
Набрал номер мобильника.
– Это опять я. Говори, что там случилось.
– Слушай, ты знаешь такую Алену Ярушкину? – настороженно спросила Аня.
– Впервые слышу, – честно признался Костя.
– Точно? Не врешь?
– А зачем? В самом деле – впервые слышу. Это какая-то из наших клиенток? Но ведь я не обязан их всех по именам знать, верно? Алена, Алена... Погоди, ты говорила, меня заказывала на десять тридцать какая-то Алена. Но тут позвонила моя постоянная, и я уехал. Ты про ту Алену говоришь?
– Про ту самую.
– Так она приезжала?
– Да. С виду дама вполне крутая, какая надо! Побыла с Владом, и вдруг оказалось...
Пока Анька рассказывала о происшествии с Аленой Ярушкиной, о явлении какого-то парня, выдававшего себя за ее мужа, а потом о прыжке загадочной клиентки с балкона с сугроб, Костя, конечно, охал и ахал, когда требовалось по тексту, но про себя думал, что Анька, даром что строит из себя активную лесбиянку, то есть как бы мужика, на самом деле склонна к пустой панике, как самая обыкновенная женщина. Скандала-то не произошло! Даже если в агентство и в самом деле нагрянул родной муж этой Ярушкиной. Пусть докажет, что здесь была его жена!
Непонятно, почему Анька так завелась. Уж не умалчивает ли она о чем-то? К примеру, о том, что пристала к этой Алене, а та ее отправила на все буквы и только потом вынуждена была бежать? Если в самом деле так, выходит, эта Алена рисковая дама, ничего не скажешь! Свято блюдет свою женскую честь!
Точно! Костя был уверен, что просек суть конфликта. Он только собирался подкинуть Аньке невинно- провокационный вопросик, как вдруг та перестала причитать и сказала совершенно другим голосом:
– Ты не знаешь главного! Эта Алена Ярушкина, которая, кстати, зайца сперла нашего, на самом деле ты представляешь кто? Писательница!
– Какая еще писательница? – не поверил своим ушам Костя.
– Да есть тут такая местная Агата Кристи – Алена Дмитриева. Вот она и оказалась эта самая Ярушкина.
Костя только головой покачал. Либо у Аньки глюки на почве долгого сексуального воздержания, либо у нее раньше времени климакс начался. И то плохо, и это. Крышняк сдвинулся, точно. То клиентка – Ярушкина, то – Дмитриева. Писательница, ишь ты! Он сразу представил себе книжки Виктории Токаревой, которые без передышки читала мать. Вот это писательница так писательница! А какая-то там Дмитриева... Вдобавок разве приличные писательницы по борделям ходят?
– Ты что, думаешь, у меня сдвиг по фазе? – внезапно разъярилась Анька, словно каким-то чудом увидела, как Костя качает головой и какое у него при этом сокрушенное выражение сонного лица. – Говорю тебе! Я потом, когда поняла, что эта Алена сбежала, стала прибираться в комнатах, вижу, кто-то из клиентов в розовой комнате газету забыл. «АиФ – НН», старую, еще декабрьскую. От нечего делать ее развернула, а там вот таку-ущая статья про Дмитриеву и фотка ее верхом на лошади. Большой такой портрет. Никакой ошибки быть не может, это она, она самая!
– Ну и что? – устало спросил Костя. – Извини, Ань, я что-то никак не врублюсь в ситуацию, не пойму, ты чего так волнуешься?
– Да ты что, Костик, весь ум про...б сегодня ночью? – без околичностей брякнула Анька. – Точно, про...б, если не врубишься, что эта Алена не просто сношаться с кем попало к нам приезжала! Она тебя хотела видеть! Конкретно тебя! Она о тебе слышала. Ну от кого она могла о тебе узнать, ты сам посуди? Откуда твое имя знала? И это второй такой случай, ты вспомни. Недавно звонила еще одна какая-то тетка, а потом не приехала, помнишь? Откуда эта тетка знала о тебе? А Алена – откуда?
– Ну, может, кто-то из наших постоянных сболтнул подружке... – нерешительно промямлил Костик, но тут же словно бы увидел, как Аня решительно покачала черноволосой головой:
– Исключено!
Он и сам знал, что исключено. Богатые дамы, которые посещали агентство, меньше всего хотели бы, чтобы об этих посещениях узнали их мужья, любовники, спонсоры, друзья и подруги. Особенно подруги! Ведь пресловутая женская солидарность – топкое болото. Чаруса, как говорят здесь, на Нижегородчине. Сверху такая зеленая вроде бы лужаечка, вся в цветочках, а ты попробуй на нее ступи. Живо ухнешь в трясину с ручками и ножками!
Между прочим, относительно этой пресловутой женской солидарности есть один очень не слабый анекдотец. Типа, что такое мужская дружба? Это когда мужик приходит на бровях домой, жена грозно спрашивает: «Ты где был, блядун?!» – «У Васьки», – отвечает супруг. «А вот я сейчас ему позвоню, проверю! – стращает жена, набирает номер и спрашивает: – Василий, это Маша. Мой у тебя был?» – «Да он и сейчас у меня!» – без малейшей заминки отвечает верный друг. А что такое женская дружба? Это когда в аналогичной ситуации муж звонит подружке, на которую ссылается жена, и спрашивает: «Валя, Машка у тебя была сегодня вечером?» – «Говорила я тебе, не женись ты на этой про-сти-тут-ке!» – визжит верная подруга.
Нет, в самом деле практически исключено, чтобы информация о Косте попала к писательнице от болтливой дамы. Ни одна из девчонок, ни один из парней, работавших в агентстве, разболтать тоже не могли. Заложишь другого – немедленно вылетишь с работы, это железное правило. Да еще и так навтыкают на прощанье, что никакого выходного пособия не захочешь.
Значит...
И вдруг какая-то догадка медленно, словно бы нехотя возникла в Костиной голове. Догадка о том, что значило напряженное, затаенное молчание в комнате матери...
