– Ну да.
– Что за чушь?! – воскликнул он изумленно. – Да откуда ты... почему?! Какие могут быть у тебя доводы?!
– У меня доводов миллион, – сказала Алена. – Ну, если не миллион, то пяток уж точно наберется.
– Давай, давай, приведи хоть один, интересно до жути! – веселился Игорь, глядя на нее с таким озорным, мальчишеским выражением своих невероятных черных глаз, что ей больше всего на свете захотелось рассмеяться, прижаться к нему, сделать так, чтобы затаенная опаска в этих глазах сменилась той же обжигающей нежностью, с какой они смотрели в новогоднюю ночь...
Какая разница, Новый год или Рождество? Какая разница, черные глаза или янтарные? Какая разница, чем окончится твой роман?
Нет, занудной Деве надо расставить все точки над i. Надо непременно доказать и себе, и другим собственную правоту. Во что бы то ни стало доказать. Любой ценой!
Даже ценой собственной жизни?
Любимый грех...
– Хорошо, вот довод номер один: на мой взгляд, один из самых весомых, – сказала она, рассеянно вороша носком сапога сугроб. – Какой нормальный человек, увидев такую заварушку, которая имела место быть в Люськиной комнате, мгновенно встанет на сторону трех парней безумного вида, которые как бы напали на милиционера? Нормальный человек поможет работнику органов обезвредить этих типов. У тебя не было времени разбираться в ситуации – ты сразу начал стрелять. Причем именно в мента. Только не говори, что ты узнал меня и бросился меня спасать! – выставила она вперед ладонь, уловив движение Игоря. – В ту минуту, когда ты появился и выстрелил, Алекс уже положил меня в фургончик. Ты меня не видел. Ты мог только угадать, что происходит. И мгновенно просчитал, что куда сложнее убрать трех свидетелей, чем одного провалившегося подельника. Один раз выстрелить проще и скорей. Что ты и сделал.
– Слу-шай, – с запинкой выговорил Игорь, натурально вытаращив на Алену глаза, – почему я раньше думал, что дамы пишут только дамские романы? Ты наверняка валяешь исключительно кровавые триллеры, верно?
– Всякое бывает! – с лихостью бросила Алена. – Если жизнь на блюдечке с голубой каемочкой преподносит материал именно для кровавого триллера – почему бы не последовать правде жизни?
– Значит, довод номер раз у тебя такой, – кивнул Игорь, демонстративно загибая один палец. – А номер два?
– Ты у ребят не спросил, что происходит. Ты мгновенно вписался в ситуацию, как будто все зная заранее. Ты не удивился, увидев меня. Ты...
– Слушай, Алена, – сказал Игорь терпеливо, как маленькой девочке. – Я понимаю, ты, как и менты, видишь во всех, даже нормальных людях потенциальных преступников. Это у тебя чисто профессиональное. И логика у тебя, извини, вывихнутая. Я же тебе сказал, что работаю в службе безопасности. Я тоже профессионал до мозга костей, я ситуацию мгновенно оцениваю и просчитываю. И поэтому в нее столь подозрительно быстро вписался. А ты пытаешься найти в этом некий криминал. И находишь, что характерно!
– Вовсе не криминал я нахожу, а, извини, именно недостаток профессионализма. Дело не в том, быстро или медленно ты вписался в ситуацию. Это боевая ситуация, она требует нештатных действий, согласна. И тут у тебя все в порядке. Но когда речь идет о мелочах... С одной стороны, ты оставляешь на моем автоответчике два сообщения – встревожен, хочу увидеться, то да се. Это на всякий случай, чтобы отмести малейшие, могущие возникнуть подозрения. Но с чего бы мне тебя подозревать, согласись?! Ты перестарался. Это называется – на воре шапка горит.
– Это называется по-другому, – сердито бросил Игорь. – Знаешь как? Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша. У тебя едет. Твоя крыша. Я живой человек, со своими эмоциями и чувствами... с чувствами к тебе, между прочим, к тебе, глупой бабе, а ты их все наизнанку выворачиваешь и к какому-то сюжетному ходу подстраиваешь. Ладно, – устало махнул он рукой. – Мели, Емеля, твоя неделя! Что ты там еще насчитаешь? Какие мои проколы?
– Они тоже из области непредусмотренных мелочей. Когда мы сейчас договаривались о встрече, ты не спросил мой адрес. Я тебе говорю: подходи к моему дому. Ты и подошел. Откуда ты мой адрес знал? Но знал... Дальше. Ты спросил, может, кто-то из мушкетеров меня до постели проводил. Но ведь ты знал, что я замужем. По логике, ты должен был спросить, могу ли я уйти и не спохватится ли мой муж. Я тебе даже тогда, в поезде, ничего о своих проблемах с мужем не сказала. Ты просто железно знал, что Михаила здесь нет, что он в Москве. Именно поэтому мои фотографии – как я лежу связанная на Люськином диванчике – отправились к Михаилу в Москву. Ты с твоим подельником думали, что он сразу с места сорвется, кинется меня выручать и попадет в ловушку? Просчитались вы, ребятки. Я могла менту сказать, что Михаил меня бросил, что он все равно не приедет, но этот проворный тип уже велел заклеить рот и успел сделать мне укол, я отключилась...
– Бросил? – растерянно спросил Игорь. – Муж тебя бросил? Почему? За что?
– Ну, почему женщин бросают? Разлюбил! – вздохнула она. – Я тогда из Москвы возвращалась, ну в том СВ... Приезжала, пыталась с ним встретиться, уговорить вернуться, но не застала. Он в Болгарию улетел. Вот я с горя и... А ты думал, я в тебя влюбилась с первого взгляда? Или у меня хобби такое – с попутчиками спать? – ехидно усмехнулась она.
– В Болгарию? А когда вернется? – Игорь пропустил ее ехидство мимо ушей.
– После десятого, – вздохнула она. – Уже в принципе скоро. Но, повторяю, я в качестве приманки уже не гожусь. Михаил на мне явно крест поставил. А он человек жестокий и бесповоротный...
– Жестокий и бесповоротный... Ты обещала как минимум пять доводов, а привела всего четыре, – Игорь с улыбкой показал руку, на которой было загнуто четыре пальца. – Еще давай!
– Да ведь ты и сам пятый довод только привел, вот так, спонтанно, спросив, когда Михаил из Болгарии вернется.
– А может, у меня чисто человеческий интерес? Может, это я просто к слову!
– Может быть. Только не верю я в твой чисто человеческий интерес, ты уж извини.
– Смотрю, я в твоих глазах просто чудище какое-то, – исподлобья поглядел Игорь. – Если так дело пойдет, ты скоро заговоришь, будто и Люська эта была убитому менту сообщница, и я с ними в одной связке болтался.
– Все возможно, – задумчиво кивнула Алена. – Хотя насчет Люськи – это вряд ли. Алекс говорил, ты дважды ее Любкой назвал, значит, даже не знал толком, как ее зовут. Поэтому...
– Ох, я погляжу, этот твой Алекс парнишка весьма приметливый, даром что с виду дитя дитем! – хмыкнул Игорь, и Алена только усилием воли подавила желание взяться за сердце, которое так защемило, ну так защемило...
Там, в ее постели, на новом синем, звездно-лунном белье, спящий, притихший, он и впрямь выглядел мальчишкой. Лет на десять моложе себя теперешнего. А ее, значит, на все двадцать...
Вряд ли Игорь понимал, какую жестокую рану ей нанес. Но ведь страдание – разменная монета! Получив ее, мы немедленно торопимся ею расплатиться. Потому Алена и выпалила то, что, может, и намеревалась поначалу утаить:
– У тебя есть определитель номера на мобильнике?
– Ну. А при чем тут это? – свел брови Игорь.
– Помнишь, тебе несколько минут назад позвонили? Посмотри, с какого номера?
– Да зачем, я не пойму? – пожал он плечами, но все же достал телефон: – Ну, пожалуйста, вот. 907-21 -84. Мне этот номер ничего не говорит.
– Зато мне говорит, – заявила ему Алена. – Это мой номер. Моего сотового. Вот этого. А теперь посмотри сюда.
Она вызвала на свой дисплей последний вызванный номер. Выстроился довольно длинный ряд цифр: 8 -910-937-21-68.
Игорь вглядывался в него, напряженно шевеля губами.
– Узнаешь? – нетерпеливо подтолкнула его Алена. – Или свой собственный номер тебе тоже ничего не говорит?
