Вверху нарисован уже знакомый значок – то ли двойка, то ли белая маленькая змейка. И, если внимательней вглядеться в переплетение черно-серых размазанных линий, можно заметить, что по ним кто-то нарисовал белым маркером – наверное, чтобы лучше было видно – ту же фигуру, только увеличив ее. Конечно, можно сказать, что это длинная и тощая двойка, а между тем Алене снова чудится силуэт змеи. И хоть тресни, на голове змеи отчетливо видна корона. Правда, она больше напоминает шляпу, чем корону. Загадочно…
– Чем дальше в лес, тем толще партизаны? – раздался над головой Александринин голос, и Алена буквально подскочила, если, конечно, можно подскочить сидя. – Боевой трофей, что ли? Уж не эту ли бумаженцию они искали? Рядом с нами переворошили свалку мусора, только чудом нас с Алинкой не заметили.
– Может, и эту.
– Опять двойка? – пробормотала Александрина, изучая ксерокопию. – Картина какого-то советского Репина так называется, не помню, какого именно…
– Решетников Федор Павлович его зовут, – не преминула продемонстрировать эрудицию писательница.
– А по-моему, на змею похоже, – сказала Алина, и Дмитриева решила, что устами младенца глаголет- таки истина.
– Девицы, вам что-нибудь говорит название – «Белая змея»? – небрежным тоном спросила она.
– Название чего? – деловито уточнила Александрина, но Алена решила не навязывать лишней информации, чтобы не сковывать простор для догадок:
– Чего-нибудь.
– Вроде бы есть такой боевой стиль, – задумчиво молвила Алина. – Нет, точно не скажу, но почему-то у меня это название именно с боевыми искусствами ассоциируется…
– Я знаю почему, – хмыкнула Александрина. – Потому что в том самом доме, где твоя бабушка живет, но только в противоположном его крыле, которое на Дзержинской, находится клуб «БЗ», «Боевая защита». И у него эмблема…
– Точно! – всплеснула руками Алина, выронив пакет с мусором, от которого она так и не удосужилась избавиться. Пустые бутылки, в которых ранее плескался божественный «Чернослив на коньяке», звякнули друг о дружку, словно чокнулись, приветствуя ее догадку. Мужичок в серой куртке, снова показавшийся неподалеку, алчно повел головой, и Алина понятливо выставила бутылки на дорожку. – На его вывеске именно такая эмблема нарисована! И на их визитках в точности такой логотип стоит. Сначала даже и не поймешь, двойка это или змея.
Девицы двинулись дальше.
Алена взволнованно переводила взгляд с Алины на Александрину. Она сразу поняла, о каком здании идет речь. Это был один из самых больших домов города Ха – то есть некогда он считался таковым, до той поры, пока город не застроили многоэтажками, как уныло-стандартными, так и редкостно, ну просто уникально красивыми. Значит, в этом доме находится тот самый клуб «БЗ», где работала Тамара Хоменко, на пороге снятой ею квартиры был убит Алексей Семикопный, мимолетный любовник Сунь Банань. Однако в том же самом доме, стоявшем, как выразился бы Михаил Афанасьевич Булгаков, «покоем», то есть в форме буквы П, на Волочаевской, Уссурийском бульваре и на улице Дзержинского, арендовал ателье японский кутюрье Коби Имамура, и там, в примерочной, буквально на днях был убит Евгений Вторушин – бывший муж той самой Сунь Банань, который развелся с ней из-за того, что застал ее в самой компрометирующей ситуации со злосчастным байкером Семикопным. И около Вторушина лежала белая веревка, которую сначала все приняли за белую змею. А теперь Сунь Банань шляется по кладбищу, разыскивая надгробия, на коих кто-то – КТО?! – нарисовал силуэт змеи, в точности, как уверяет Алина, напоминающий эмблему пресловутого клуба «БЗ».
Или это просто случайная, не имеющая отношения к китаянке бумажонка? И вовсе не ее искали Сунь Банань и Терехов, а Алена, как это сплошь и рядом с ней бывает, пытается выдать желаемое за действительное и притягивает за уши разные доказательства своей правоты?
Она снова уставилась на план и только сейчас разглядела, что около нескольких крестов стоят и другие, нарисованные синей шариковой ручкой. Что там говорил Терехов? Он ставил на листке, который потом потерял, какие-то отметки… Их всего шесть, хотя должно быть двадцать…
Здесь шесть синих крестиков. Видимо, о них Терехов и говорил.
Сунь Банань приказала ему вспомнить, когда он доставал листок в последний раз, а он ответил, мол, не то у могилы Владимирова, а может, еще раньше, около Карандышевых или нет, Карамышевых, или около могилы какого-то «братка» по фамилии вроде бы Симаков.
– Девицы, а вам фамилия Симаков что-нибудь говорит? – осторожно поинтересовалась Алена.
Алина покачала головой, а Александрина вскинула свои тонкие, шелковистые, очень черные брови:
– Странный персонаж тебя заинтересовал. Примечательная фигура в криминальной жизни Ха, погиб во время кровавого дележа сфер влияния еще на заре 90-х годов. Очень любопытный памятник ему поставили, повторяющий его первую в жизни татуировку: тяжелая цепь обвивает якорь. Якорь нарочно привезли из Владика, сперли его с какого-то океанского лайнера, позолотили, но потом пришлось обратно вычернить: немало находилось идиотов, поверивших, что он и впрямь золотой. А цепь отлили по фасону любимой цепочки Симакова, с которой его и похоронили. От нее тоже пытались отпилить или отколоть кусочки чугуна. Братки в ту пору дозором возле могилы ходили, чтобы никто не нарушал покой их пахана.
– Где его могила?
Александрина махнула в сторону ворот. Алена посмотрела на план. По нему выходило, что могила Симакова находится примерно на том месте, где голова белой змеи переходит в туловище. Там стоит отметка Терехова.
– А Карандышевы, то есть Карамышевы, кто такие?
– Ну, это просто семья, трагически погибшая при аварии, – пояснила всезнайка Александрина. – Вот там расположена могилка, несколько правее, чем памятник Симакова, наискосок. У них тоже удивительное надгробие, на нем они все четверо изображены в позе спящих. Страшно трогательно.
Алена прикинула по плану – могила Карамышевых примерно на середине змеиного туловища.
И еще кресты стоят по бокам короны или шляпы, сбоку от головы змеи, а пятый и шестой – на изгибе туловища и на конце хвоста. Ну и что это ей дает?
Не понять, пока она не посмотрит на могилы.
А тогда удастся понять?
Не факт…
– Я так понимаю, – самым безразличным тоном изрекла Александрина, – мы сейчас отправимся обследовать надгробия Карамышевых и Симакова на предмет выяснения, стоит ли на них загадочная белая циферка 2?
Чертова Александрина всегда отличалась умом и сообразительностью просто невероятными, где там птице говоруну и тем паче писательнице Дмитриевой за ней угнаться?!
Впрочем, смирение паче гордости, в том смысле, что и Алена не сомневалась: если пройти «путем змеи», то есть точно следовать маршруту, прочерченному на кладбищенской карте в виде змеиного силуэта, то непременно наткнешься на те или иные могилы, инвентарные номера которых помечены белой «двойкой».
Но по какому принципу выбраны именно эти могилы? Кто их пометил? Зачем? Отчего они так нужны Сунь Банань и Терехову?! Почему крестов должно быть двадцать, хотя на самом деле их здесь шесть? Какую свинью подложил Сунь Банань «Женька» – то есть, надо полагать, Евгений Вторушин, ее покойный супруг? Нет, он подложил двух свиней… и в чем это выражалось? В чем заключался его «прощальный сюрприз»? Кто те двое мужчин, которые «подвели под монастырь» Сунь Банань? Один, видимо, Вторушин, а кто другой? Семикопный? Неужели Панкратов прав, и Сунь Банань расправилась с байкером за то, что он ее вульгарно бросил, получив от нее деньги?! Куча, ну просто куча вопросов… есть ли на них ответы?
Конечно, есть. Неправильная формулировка! Надо сказать – сможет ли эти ответы найти она, Алена Дмитриева?
Опять же – не факт…
– Слушай, Леночка, эти робятки снова возвращаются, – обеспокоенно сказала Александрина. – Мы, конечно, можем до бесконечности играть с ними в прятки, памятников здесь, сама видишь, огромное
