Ужас объял Афины. Неужто нет спасения и уцелеют только те, кто покинет обреченный город? Афиняне вновь обратились к Аполлону с робкой надеждой, что бог окажется более снисходительным к ним:
— Скажи нам, владыка, что-нибудь более утешительное! Взгляни на молитвенные ветви, с которыми мы пришли к тебе, или же мы не уйдем из храма и останемся в нем до конца жизни.
Ответ был более ободряющим, но непонятным.
И вновь бурлит Народное собрание, пытаясь расшифровать загадочное пророчество.
«Из множества мнений, высказанных при объяснении оракула, особенно расходились два: по словам некоторых стариков, божество возвещало, что Акрополь уцелеет, так как он был огорожен терновым плетнем, и выражение «деревянная стена» они относили к этой изгороди.
По словам других, божество указывало на корабли. Поэтому они советовали бросить все остальное и заняться снаряжением кораблей» (
Фемистокл уговаривал афинян довериться флоту и увезти всех жителей на острова. Ареопаг поддержал это мнение. Смущало, правда, то, что Саламин должен погубить «детей, рожденных от женщин». Значит, все-таки у Саламина эллины потерпят поражение!
Наоборот, утверждал не растерявшийся Фемистокл, слова Аполлона относятся не к грекам, а к неприятелю, иначе было бы сказано не «божественный», а «злосчастный» Саламин.
Фемистокл убедил сограждан. В их глазах он становился единственным человеком, способным сохранять хладнокровие и принимать ответственные решения. Когда избирали первого стратега на 480 год, все отказались от этой должности, решив, что лучшего кандидата, чем Фемистокл, не найти. Правда, у Фемистокла нашелся соперник — Эпидик. Но, зная, что он жаден и труслив, Фемистокл, «опасаясь полной гибели государства, если верховное начальство достанется Эпидику, купил деньгами у него отказ от честолюбивых замыслов» (
Меж тем персидские войска вступили в Среднюю Грецию и подошли к Фермопилам. Четыре дня Ксеркс не начинал наступления, ожидая исхода морского сражения у Артемисия. Известия пришли неутешительные. Часть персидского флота раскидана бурей, другая же часть понесла большие потери и не сумела прорваться к побережью. Но и грекам не удалось разгромить вражеский флот и отогнать его от Эллады.
Четыре дня Ксеркс выжидал. Расположившись с армией к северу от Фермопил, он послал разведчика посмотреть, что делают греки. Возвратившись, посланец сообщил: спартанцы ведут себя спокойно — одни занимаются гимнастическими упражнениями, другие расчесывают волосы.
Ксеркс все еще не терял надежды, что эллины окажутся достаточно разумными и без боя покинут проход. С каждым днем росло его нетерпение, но греки не двигались с места.
На пятый день царь приказал начать атаку и захватить в плен этих безумцев. Однако все попытки персов были неудачны, и им пришлось отступить. Тогда Ксеркс бросил в бой «бессмертных». Сидя в кресле, установленном на возвышении, царь надеялся насладиться зрелищем победы. Но и «бессмертные» не имели успеха. Помощь пришла неожиданно. Надеясь на крупную награду, предложил свои услуги местный житель: он поведал о том, что есть обходная тропа, о которой мало кто знает. Перебежчик брался провести по ней персов в тыл защитникам Фермопил.
Персы двинулись тотчас же. Вскоре греки, узнали, что их окружают неприятельские отряды. Спартанский царь Леонид отпустил союзников, чтобы сберечь основные силы для будущих битв. Но свою задачу задержать, насколько возможно, продвижение противника он решил выполнять до конца, отлично понимая, что ничего, кроме гибели, его не ожидает. Его участь готовились разделить 300 спартанцев, 400 фиванцев и 700 феспиян.
Сломить сопротивление эллинов удалось только тогда, когда в тыл им ударили персы, которых привел предатель. Греки отступили в глубь ущелья и здесь сложили головы все до единого. Ксеркс приказал отыскать труп Леонида, обезглавить и насадить его голову на копье.
Из 1400 греков уцелело лишь двое. Один оказался болен и не участвовал в бою, другой, отправленный с донесением в Фессалию, задержался в дороге. Обоих спартанцы лишили чести: с ними никто не разговаривал, их открыто называли трусами. Не в силах вынести подобный позор, один из них покончил с собой, а другой смыл с себя пятно, геройски погибнув в сражении.
Позднее над павшими греками, погребенными у Фермопил, установили надгробную плиту со стихами поэта Симонида:
Не встречая преград на пути, персы двинулись в Аттику.
Получив известие о падении Фермопил, союзники потребовали, чтобы флот покинул Артемисий и отошел на юг. Пелопоннесцы срочно возводили стену на Коринфском перешейке. Туда же, к Истмийским горам, должны были направиться греческие корабли.
Решение союзных военачальников обрекало Афины, не имевшие надежной защиты, на гибель. Фемистокл понял это. Но не менее твердо он знал и то, что, пока существует флот, государство живет и может надеяться на победу, даже если вся его территория будет разорена и сожжена врагами.
Город следовало оставить без боя. Чтобы убедить сограждан, стратег сам отправился в Афины. Там он застал растерянность и смятение. Большинство считало, что если покинуть храмы богов и могилы предков, то ни к чему и победа, и спасение. Фемистокл с жаром доказывал, что не все потеряно и что победа придет к афинянам, только не на суше, а на море. В конце концов он убедил народ оставить город. Каждый афинянин обязан был взойти на корабль.
Началась эвакуация. Женщин, детей и стариков переправляли на острова Эгину и Саламин, в арголидский город Трезены, жители которого обязались содержать беженцев и даже оплачивать учителей, дававших уроки афинским детям. Покинула Афины и семья Перикла.
Поселением и устройством граждан на новых местах руководил Ареопаг: каждому выдавалось из казны
