В Афины потянулись тысячи повозок — население возвращалось к родным очагам. Вновь открывались лавки и конторы менял на агоре, закипела деловая жизнь в Пирее. Город нуждался в товарах — и один за другим входили в порт корабли, привозившие продукты, строительные материалы и рабов — пленников, захваченных в боях. Город нуждался в мастерских — и из разных концов эллинского мира приезжали строители, ремесленники, архитекторы, художники, скульпторы.
Вместе с семьей вернулся в Афины и Перикл.
С грустью глядел он на разрушенные здания и поруганные святыни. Год назад он слышал рассказы моряков, вернувшихся из Саламинского сражения. Они уверяли, что видели дым от огромного костра, горевшего на Акрополе. Теперь Перикл сам убедился: Акрополь превращен в пепелище, крепостная стена, агора, дома — кроме тех, где останавливались персы, — лежат в развалинах.
Все жители заново отстраивали город. Сооружения, еще более величественные, чем прежние, должны были прославить Афины, одолевшие грозного врага. А руины? Многие из них не трогали. Накануне битвы при Платеях афиняне поклялись сохранить остатки сожженных и разрушенных храмов, чтобы они служили памятником «беззакония варваров».
Перикл уже способен оценить происходящее. Заботы и дела, волнующие сограждан, касаются и его. Может быть, именно сейчас он впервые ощущает себя взрослым, частью единого целого, имя которого — Афинское государство.
Он по-прежнему слушает домашних и школьных наставников. Только заниматься стало труднее. Ведь афинским школьникам с 12 лет приходилось обучаться в двух школах. Просидев первую половину дня в мусической школе, они отправлялись в палестру — гимнастическую школу. Скинув одежду и натерев кожу оливковым маслом, они тренировались в беге, прыжках, борьбе, метании диска и копья.
Заниматься было нелегко. Приходилось бегать по полю, усыпанному толстым слоем песка, в котором вязли ноги. Но это помогало подготовиться к соревнованиям на Олимпийских играх, вырабатывало выносливость. Не случайно память о греческих скороходах-бегунах сохранила мировая история. Посланец Афин Фидиппид, помчавшийся в Спарту предупредить о нашествии персов в 490 году до н. э., преодолел за два дня 240 километров. Не менее знаменитым стал и гонец, сообщивший афинянам о блестящей победе при Марафоне и пробежавший по горным дорогам около 40 километров — дистанцию, которую много веков спустя назвали марафонской.
Одним из самых тяжелых упражнений был кулачный бой. На руки надевались ремни с шипами, и часто поединки заканчивались опасными ранениями. Зато, считали греки, закаленный боец не дрогнет в сражении и не будет бояться льющейся из раны крови.
Но не только подвиги в сражениях прославляли героев. Греческие государства гордились и своими атлетами, одержавшими победы на Олимпийских играх. Им давали особые привилегии, посвящали хвалебные оды, возводили статуи. Нередко при въезде победителя в город его друзья и поклонники выламывали часть стены, провозглашая, что «город, имеющий таких храбрых и сильных сынов, не нуждается в укреплениях».
В мужестве афинян руководитель демоса Фемистокл не сомневался. Как, впрочем, и в том, что без укреплений городу не обойтись. Со свойственной ему дальновидностью он разглядел грядущую опасность. Он понял, что отныне главная угроза исходит не от персов, а от недоверчивых и подозрительных спартанцев, чей авторитет, особенно после сражений у Платей и Микале, чрезвычайно возрос. Руководя общегреческим союзом, Спарта распространила свое влияние далеко за пределы Пелопоннеса и явно стремилась стать гегемоном во всей Греции.
Смириться с этим Афины не могли. И Фемистокл лихорадочно начинает готовиться к неминуемому столкновению. Он убедил Народное собрание немедленно приняться за восстановление стен вокруг Афин, чтобы превратить город в крепость, способную выдержать осаду.
«В работах участвовали и дети, и женщины, и всякий чужеземец, и раб — никто не оставался праздным. Благодаря множеству рабочих рук и общему усердию работа пошла невероятно быстро» (
Спартанцы узнали об этом и потребовали прекратить работы. По их мнению, афиняне напрасно тратили время и силы. От персов, если они опять вторгнутся, никакие сооружения не защитят, а от союзников… Неужели афиняне не доверяют тем, с кем бок о бок сражались за свободу? Все укрепления на севере и в центре Эллады следует срыть!
Фемистокл тянул время. Любой ценой надо было продержаться, пока стены не будут возведены. Во главе афинского посольства он отправляется в Спарту. Он делает визиты, участвует в пирах, беседует в частных домах — и ни слова о целях своего приезда. Наконец, потерявшие терпение хозяева спрашивают его в упор: почему афиняне не прислушиваются к их советам и продолжают укреплять город, возводя неприступные стены?
— Какие стены? — удивляется Фемистокл. — Это клевета, распространяемая теми, кто хочет рассорить друзей. Пусть спартанцы пошлют в Афины достойных людей, которые убедятся в справедливости его заверений.
Спартанские послы действительно вскоре оказались в Афинах. Они сразу же увидели, что их обманули, но сообщить об этом в Спарту не могли. Их не выпустили обратно, задержав как заложников.
Через 30 дней стены были возведены. Фемистокл возвратился на родину, еще раз доказав, что не зря носит титул «истинного спасителя Афин».
Но одних стен вряд ли достаточно, чтобы обеспечить безопасность. Слишком многое увидел и понял Фемистокл, находясь в Спарте, вызывавшей у него ужас и восхищение. Фемистокл трезво оценивал будущего соперника. Да, спартанцы действительно грубые и невежественные люди. Их не облагораживает искусство, они не знают истинной общественной жизни. Они солдаты, а не свободные, мыслящие граждане. Но их бесстрашие внушает уважение, а прочности государственного строя можно лишь позавидовать.
В течение почти четырехсот лет, начиная с VIII века до н. э., сухопутная армия спартанцев не знала поражений. Крепкие физически, смелые, предельно дисциплинированные спартанцы славились своим вооружением и образцовой военной тактикой. Главную силу их армии составляли тяжеловооруженные воины — гоплиты. Во время боя отряды гоплитов — фаланги — располагались в центре, принимая на себя основной удар. И никто не видел, чтобы когда-нибудь хоть один спартанец дрогнул, покинул поле брани или сдался в плен. Позор ожидал и того, кто возвращался в родной город раненным в спину. «Победить или с честью умереть!» — вот чего требовали от своих воинов сограждане.
И спартанцы привыкли смотреть смерти в лицо. С самого детства их воспитывали так, чтобы они без страха, не колеблясь, в любой момент могли пожертвовать своей жизнью. Оплакивая погибших сыновей, родители в то же время гордились тем, что их дети оказались достойными сынами отечества и не уронили славы их рода и государства.
Война была основным занятием спартанцев. Физический труд, ремесло, земледелие считались недостойными свободного гражданина. Этим должны были заниматься люди низших категорий, угнетенные слои населения. Сами же спартанцы проводили время в постоянных военных упражнениях, закаляя свое тело, заботясь о силе и выносливости.
«Нас мало, и мы властвуем над многими, поэтому нам можно держаться только войной и победами», — говорил один из их полководцев. И действительно, уже с VIII века до н. э. Спарта ведет бесконечные войны с соседями, постепенно подчиняя своему влиянию все государства на Пелопоннесском полуострове. Через 200 лет она становится во главе Пелопоннесского союза, члены которого обязаны были помогать ей в случае войны или восстания угнетенных. А такие восстания могли вспыхнуть в любой момент, ведь Спарта жила на огнедышащем вулкане: ее ненавидели покоренные местные жители, готовые при первой же
