стремление вернуть былую власть народным трибунам – самый обычный популизм. В отличие от братьев Гракхов, истинных народных вождей, пожертвовавших своей жизнью ради народа, Цезарь пытался с помощью плебса низвергнуть в Риме владычество оптиматов и расчистить путь для личной авторитарной власти. Собственно, этим же занимался и Помпей, опираясь на покорный его воле сенат.
Среди друзей Цезаря было немало истинных демократов, вроде Тита Лабиена и Квинта Цицерона, искренне радевших о народе. Но еще больше в окружении Цезаря было личностей авантюрного склада, таких как Курион и Марк Антоний. Эти люди только разглагольствовали о нуждах народа, а на деле заботились лишь о собственном благе. Цезарь не только не отталкивал от себя этих выскочек, но всячески старался привязать их к себе, понимая, что у порочных людей он всегда нащупает слабое место, в отличие от честных и неподкупных граждан.
Здесь, в Аримине, мне удалось стать свидетелем того, как Цезарь привлекает на свою сторону беглых преступников, воров, промотавшихся юнцов, бежавших от суда. Все это отребье, скрываясь от справедливого возмездия, стекалось к Цезарю, уповая на его могущество и милость. Цезарь, по своему обыкновению, выслушивал каждого просителя, вникал в каждое преступление с дотошностью ревностного законника и изворотливостью умелого адвоката. Каждому преступнику Цезарь мог подарить надежду на избавление от суровой судебной кары, находя во всяком деле смягчающее обстоятельство. И вся эта темная братия клялась Цезарю в верности, надеясь вместе с ним вернуться в Рим, чтобы там очиститься от всех обвинений, прикрываясь могуществом Цезаря, как некой охранной грамотой.
Однако приходили к Цезарю и такие злодеи, настолько погрязшие в преступлениях и распутстве, что даже он ничем не мог им помочь. Таким людям Цезарь прямо и открыто говорил, что спасти их может только гражданская война.
Один из таких злодеев явно не случайно оказался в Аримине и пробился к Цезарю со своим прошением. Звали его Кремуцием Кордом. Это был молодой человек двадцати шести лет, знатного рода и немалого достатка. Во внешности его не было ничего отталкивающего, наоборот, Кремуций Корд был превосходно сложен физически, у него были правильные черты лица, густые вьющиеся волосы. Он был начитан и образован, как всякий знатный римлянин. Однако история его преступлений была ужасна.
Понимая, с каким человеком ему придется беседовать, Цезарь пригласил к себе Марка Антония, который был умелым кулачным бойцом, а также меня и Олвикса. Если Марк Антоний сидел безоружный рядом с Цезарем, то я и Олвикс стояли за спиной у Цезаря вооруженные мечами.
Кремуций Корд правдиво поведал Цезарю о том, что его овдовевший отец женился на молодой красивой женщине. Не прошло и года после свадьбы, как Кремуций соблазнил свою мачеху. Их тайные встречи закончились тем, что однажды отец Кремуция застал любовников обнаженными в постели. Произошло бурное объяснение, в ходе которого Кремуций убил отца, ударив его стулом по голове. Желая отвести от себя подозрение в столь тяжком преступлении, Кремуций изобразил случившееся так, будто его отец повздорил с кем-то из рабов и пал от их рук. Дабы его версия выглядела правдоподобно, Кремуций зарезал двух рабов, а их трупы утопил в Тибре. Судебным следователям Кремуций сказал, что эти два невольника куда-то сбежали, понимая, что им грозит за убийство патриция.
В ходе долгого разбирательства следователи допросили всех прочих рабов в доме Кремуция Корда и докопались-таки до истины. Припертому к стенке Кремуцию ничего не оставалось, как сознаться в убийстве отца и указать место на реке, где по его приказу были утоплены убитые им невольники. За убийство отца по римским законам Кремуцию грозила смертная казнь. Последним шансом на спасение для Кремуция было участие в судебном процессе какого-нибудь популярного адвоката, умеющего сочинять проникновенные речи. Кремуций обратился за помощью к известному в Риме оратору Тиберию Корвину, ученику самого Марка Туллия Цицерона.
Тиберий Корвин наотрез отказался выступать на суде в защиту Кремуция Корда, припомнив ему прошлые злодеяния. Так, Кремуций Корд однажды избил брата Тиберия Корвина, сломав тому нос и выбив глаз. В семнадцать лет Кремуций Корд изнасиловал несовершеннолетнюю племянницу Тиберия Корвина, тогда это дело замяли благодаря связям отца насильника. В разговоре с Кремуцием Кордом Тиберий Корвин позволил себе позлорадствовать, мол, скоро справедливость восторжествует и в Риме одним мерзавцем станет меньше. Кремуций Корд, придя в ярость, своими руками задушил Тиберия Корвина, а поскольку свидетелями этого невольно стали жена и двое детей оратора, то он убил и их. После этого Кремуций Корд бежал из Рима. Какое-то время он скрывался в горах Самния, потом надумал укрыться где-нибудь в Цизальпинской Галлии. По пути туда Кремуций Корд остановился в Аримине в тот же день, когда сюда прибыл Цезарь со своим войском.
– Извини, Кремуций, но я тебе помочь не смогу, – сказал Цезарь, выслушав исповедь безжалостного убийцы. – Никто из людей не в силах тебе помочь. Тебя может выручить только гражданская война в Риме.
Стоявший перед Цезарем Кремуций Корд хмуро покачал головой.
Он и сам понимал, что никакой суд не оправдает его даже в малой степени за все совершенные им убийства.
– Но тебе повезло, Кремуций, – с циничной усмешкой заметил Марк Антоний. – Мы с Цезарем как раз собираемся раздуть в Риме большую смуту. Скоро Рим наполнится резней и грабежами, а изнасилованных женщин никто даже не станет считать. Народ поднимется на знать с оружием в руках, у оптиматов появится столько проблем, что про тебя, Кремуций, все просто забудут.
– Можно ли мне присоединиться к вам? – промолвил Кремуций Корд, переводя взгляд с Марка Антония на Цезаря. – Я в прошлом служил в войске и умею обращаться с оружием.
Цезарь взглянул на Марка Антония и выразительно повел бровью. Марк Антоний понял его без слов.
– Мы с радостью принимаем тебя в ряды наших сторонников, друг мой. – Марк Антоний поднялся со стула и обнял Кремуция Корда. – У тебя появилась возможность начать свою жизнь заново. От тебя требуется лишь одно: быть верным Цезарю и повиноваться ему во всем.
– Я готов к этому! – Кремуций Корд поклонился сидевшему в кресле Цезарю, когда Марк Антоний отступил в сторону.
– Я назначаю тебя военным трибуном. – Цезарь милостиво кивнул Кремуцию Корду. – Ты возглавишь одну из когорт, набранных здесь, в Аримине. А теперь ступай, друг мой. Марк Антоний проводит тебя к твоим воинам, вместе с которыми тебе предстоит присягнуть моему знамени сегодня вечером.
С одной стороны, меня покоробило согласие Цезаря принять в ряды своих сподвижников людей, подобных Кремуцию Корду. Однако с другой стороны, мне было понятно, что, связавшись с такими негодяями, Цезарь сжигает все мосты и пойдет до конца в своем противостоянии с сенатом и Помпеем. «Цель оправдывает средства!» – подумал я, переглянувшись с Олвиксом, по еле заметной ухмылке которого было видно, что и он того же мнения.
