Утром в троллейбусе снова видел ту женщину. Вообще-то она молодая, почти девчонка. Лицо все в веснушках. Кого-то она мне напоминает? Забавная. Опять смотрела на меня во все глаза и, кажется, очень расстроилась. Не понимаю, почему мой вид ее так огорчает?
Сегодня ночью вспомнил, где могут быть жуки! Утром залез на антресоли и точно — нашел коробки с
В институте — новые слухи, один хуже другого. Говорят, зарплаты сотрудникам теперь повышать не будут. В связи с перестройкой экономика должна быть экономной, и потому все надбавки отменяются, премии тоже. Замдиректора всюду развесил плакаты про «ускорение». Сотрудники ворчат: «Ускорение за те же деньги», — но открыто никто не жалуется.
Уборщица Антонина уволилась. Со мной даже не попрощалась. И, кстати говоря, не вернула мне пять рублей, которые месяц назад занимала. Очень, очень странно. Совершенно на нее не похоже. Неужели я ее чем-то обидел?
Снова видел в троллейбусе рыжую девушку в веснушках. У нее удивительное лицо — такое приятное…
Не могу понять, почему она так печально на меня смотрит. Чего-то ждет от меня? Но чего? Все время кажется, что я ее где-то видел. Но где? Не могу сообразить. Или она на кого-то похожа? На кого?
Звонил Носков. Сплетничал. Сказал, что теперь, в связи с нехваткой наличности, на предприятиях зарплату будут выдавать продукцией. Сказал, что на фабрике игрушек в Монино зарплату сотрудникам выдали зайцами и мишками. А в Балабаново — спичками выдают.
В этом смысле у меня положение не очень: институт энтомологии! Утешаюсь тем, что есть люди, которым еще хуже придется при таких перспективах. Например, гляциологам, исследователям Арктики.
Гена Назаров со мной не здоровается. Не могу понять, в чем дело.
Со мной что-то не так?
Сегодня утром решил разобраться в происходящем.
Вышел, как обычно, утром на работу, сел в троллейбус, ту самую девушку отыскал. Подобрался к ней через толпу поближе и поздоровался.
Девушка покраснела и взглянула на меня с какой-то… надеждой, что ли? «Здравствуй, — отвечает, — Леша!»
— Я не Леша, — говорю, — я Миша.
Смотрит круглыми глазами. Не верит.
— Как же так может быть? Ездите тем же троллейбусом… Леша. Алексей Колесников, разве это не вы?
— Нет, — говорю, — отнюдь не я. Вернее, не он. В смысле… Я — это я. Спиридонов Михаил. Вот мое удостоверение. — Предъявил ей институтский пропуск в развернутом виде. — Пожалуйста, Михаил Спиридонов собственной персоной. Если настаиваете — могу и паспорт продемонстрировать, только он у меня дома.
Впервые я эту странную девушку вблизи разглядел. Глаза зеленые, волосы светлые, конопушки на курносом носу. И тут меня стукнуло: дейлефила!
А она смотрит на меня сердито, исподлобья.
— Ну-у-у, — говорит, — я бы на ваш паспорт все-таки взглянула. Для очистки совести…
Я говорю:
— Для очистки — это пожалуйста. Это сколько угодно! Давайте вечером после работы в кафе посидим? Вас как зовут?
— Оля, — говорит. Говорит: — Давайте.
Растерялась. Я и сам растерялся. Прям даже и не понял — как у меня лихости хватило так вот с девушкой в транспорте познакомиться и даже в кафе ее пригласить?
Хоть она и вылитый винный бражник, все-таки это ведь некоторое нахальство в кафе ее звать, что мне ну совсем не свойственно. Сам себе удивляюсь!
Да, ну и дела!..
Сначала о встрече. С Олей-бражником, как и договаривались, встретились вечером в кафе «Визит».
Очень она все же милая девушка. Розово-рыжее сияние. Бражник винный-невинный.
Показал ей свой паспорт. А она в ответ — фотографию. А на ней — кто бы мог подумать?! Сюрприз! Я сам. И Оля. На фоне качелей-каруселей в парке Горького.
Что это?! Как это?!
Пожимая плечами, Ольга рассказала загадочную историю: мол, полтора года назад, весной 1985 года, познакомилась с молодым парнем — которого, как он заявил, звали Алексей…
— В его паспорт я, конечно, не заглядывала. Мне это в голову не приходило… Хотя этой осенью наверняка бы пришло… Потому что, понимаешь, я так думаю… Мы почти каждый день виделись, и я… А главное — мои родители!.. Были уверены, что Леша сделает мне предложение.
— А ты?
— В смысле?
— Ты тоже этого ждала? — Не знаю почему, но, честно сказать, я огорчился. Получается, она из-за него расстраивалась все время. Из-за жениха. Еще бы! Конечно. Ведь кто я для нее? Ноль. Пустое место.
Но Ольга не согласилась.
— Да нет, — говорит. — Не знаю… Было в нем что-то странное… Время от времени Алексей исчезал — пропадал на месяц-два внезапно. Потом появляется… без особых извинений и объяснений — так, мол, работа… И все снова как раньше… Я, когда тебя увидела первый раз в троллейбусе, уверена была, что это он! И понять не могла — почему на этот раз ты — вернее, он!.. Слушай, а у тебя никаких братьев-близнецов нету?
Вот странная мысль!
— Конечно, нет! — говорю. А сам смотрю на снимок. В левом нижнем углу красными цифрами на нем дата автоматически проставлена: 24.07.1986. И тут я сообразил!..
— А ты можешь вспомнить, ну хотя бы примерно, когда Леша этот… исчезал? — спрашиваю Ольгу.
Я совершенно точно вспомнил, что как раз в июле 86-го был на Урале, в последней своей экспедиции! У меня ж билеты сохранились, и журнал экспедиционный.
Тут вот еще какое дело. Со вчерашнего вечера одна мыслишка у меня в голове засела…
Вчера вечером я наконец поговорил со своим соседом по дому и бывшим одноклассником Генкой Назаровым.
— Почему здороваться перестал? — спросил его напрямую.
