Кира достаточно скептически отнеслась к браку Малика и принцессы Николетты. Николетта была самой авантюрной из принцесс Дукассы, она была воспитана на западный манер и прекрасно образована. И все же она отказалась от своей независимости, чтобы выйти замуж за султана.
— Ты сегодня выглядишь очень серьезной.
Кира подскочила на месте от неожиданной реплики. Она попыталась быстро закрыть газету.
— Нет, продолжай читать. Приятно видеть женщину, которую интересует все, что происходит в мире. — Колен стоял за ее стулом. Наклонившись, он одарил ее быстрым поцелуем в бровь.
Кира напряглась, но в момент, когда его губы коснулись ее кожи, девушка почувствовала удовольствие.
— В следующий раз это будет поцелуй в губы, — произнес Кален, садясь на соседний стул.
Кира отодвинулась, пытаясь избежать волнующей близости.
— Большинство женщин интересуется мировыми новостями.
— В самом деле?
— Да, и твой вопрос вынуждает меня уточнить, какого сорта женщин ты обычно привозил сюда.
Кален поднял брови.
— Ревнуешь?
— Всего лишь проявляю интерес.
— Занятно. — Он откинулся назад, когда горничная поставила перед ним чашку кофе. — Ты уже позавтракала или ждешь меня?
— Я тебя не ждала.
— Это хорошо. Я бы не хотел, чтобы ты когда-нибудь страдала от голода или жажды. — Его глаза сверкнули. — Если только от голода по мне.
Кира заставила себя расслабиться.
— Слушай, зачем ты так себя ведешь? Сомнительные предложения… Бесконечные сексуальные замечания…
— Но ты же этого хотела. — Он сделал глоток, опустив ресницы, которые скрыли от девушки выражение его глаз. — Ведь ты этого всегда хотела от меня.
— Неверный ответ.
— Зато в нем вся моя сущность.
Кира ему не поверила. Кален прежде всего интеллектуал. Она знала, что он уехал из Бараки, чтобы добиться успеха в жизни.
— Я с этим не согласна.
—
— Но мне доводилось наблюдать за тобой, — признание прозвучало вопреки ее воле. Она вспыхнула. — Ты никогда не вел себя так провокационно с другими людьми. Ты был более… искренним.
Кален приблизился к ней, и Кира видела теперь каждую золотую искорку в его темных глазах.
— Так почему же я так веду себя с тобой?
— Действительно, почему?
Но за этим вопросом не последовало ответа. Кира потерялась в собственных чувствах. Словно ей снова было шестнадцать.
Поцелуй, всего один поцелуй.
— Так что ты хотела сказать? — подбодрил он девушку. — Ты заставляешь меня силой вытягивать каждое слово,
— Ты все время хочешь доказать свою точку зрения, — наконец произнесла Кира. Время остановилось. Осталась только чувственность. Бесконечность. Блаженство.
Он слегка улыбнулся, и напряжение, горевшее в его глазах, обожгло Киру.
— Так в чем же моя точка зрения, Кира?
Потребовалось еще одно усилие, чтобы прийти в себя.
— Ты хочешь всеми управлять.
— Ты так считаешь?
— И постоянно даешь мне понять, что именно ты стоишь у руля.
— Но это так и есть, — ответил он.
— Именно этого я и не хочу.
— Почему?
— Потому что ты не должен во всем меня контролировать. Я хочу жить своей жизнью.
— Тебе стоит мне довериться.
— Довериться? Мы слишком разные. — Кира взяла апельсин из тарелки с фруктами и с нетерпением отковырнула ногтем первый кусочек кожуры. — Слишком разные, — повторила она.
Кален забрал у нее апельсин и потянулся за ножиком. Очистив мякоть от кожуры, он отломил дольку и поднес к ее губам.
— Так обычно бывает со всеми мужчинами и женщинами.
Губами Кира чувствовала прохладную и сочную мякоть апельсина, но не могла открыть рот и взять дольку, так как Кален пристально наблюдал за ней.
— Возьми, — произнес он. У девушки сжалось горло. — Я не могу…
Как только Кира открыла рот, пытаясь возразить, долька апельсина оказалась у нее во рту. Кира сжала зубы, и из уголка губ потек сладкий сок. Она покраснела еще сильнее.
Кален внезапно наклонился вперед, поцеловал уголок рта и кончиком языка слизнул сок с ее губ.
Все внутри Киры словно взорвалось. Горячее желание пронзило ее тело.
— Ты пугаешь меня, — выдавила девушка, отстранившись.
— Ты сама себя пугаешь,
Кира никогда еще в жизни никого так не боялась. Она уставилась на его пальцы, следя, как они обхватывают половинку апельсина, а затем протягивают ей еще кусочек.
— А зачем мне себя пугать?
— Потому что ты хочешь чувствовать себя совершенно спокойной. Но в физическом желании нет ничего спокойного.
— Я говорю с тобой не о вожделении.
— На самом деле, именно об этом. Ты боишься того, что сама чувствуешь, — констатировал Кален Нури. — Ты боишься нашего влечения.
— Я не боюсь тебя.
— Ты боишься того, что я бы сделал с тобой, если бы мы остались наедине.
— Ты бы ничего не сделал.
— О, я бы сделал все.
Кровь побежала по ее венам, словно головокружительный поток. Кален был прав. Она его хотела. И боялась самой себя. Для первого опыта подобных отношений ей нужен был кто-нибудь другой. Менее требовательный и высокомерный.
— Пожалуйста, шейх Нури…
— Пожалуйста, Кален.
Ее лицо горело, и даже губы стали мягкими, чувственными.
— Ты не должен говорить мне такие вещи, Кален.
— Почему, Кира?
Он должен понимать, что делает с ней, должен знать, что ее тело напряжено от желания.
Вся жизнь прожита с этим чувством, на которое не было ответа.
Она рискнула всем, чтобы увидеть его на той вечеринке, рискнула гневом отца, позором, который на нее могло навлечь посещение вечеринки для взрослых.
Кален внезапно сжал рукой ее подбородок, вынуждая смотреть на него. Она увидела желание, бушующее в его глазах. Шейх опустил голову и коснулся ее губ горячим, твердым ртом, потерся о щеку и оставил легкий волнующий поцелуй на изгибе шеи. Кира вздрогнула, когда его губы обожгли ее кожу, вздрогнула, когда он повторил поцелуй, и огонь разгорелся внутри нее еще сильнее.
