совсем нет стыда?
Его ярость не стала для нее неожиданностью.
— Извини.
— Извинения не вернут твою честь и не очистят мое имя.
Кира склонила голову.
— У любого поступка есть последствия, дочь.
— Меня накажут?
— Да.
— Что ты собираешься сделать?
— Это будет решать Ахмед Абизхаид.
Кира уставилась на отца, потеряв дар речи.
— Ты опозорила и его тоже.
— Отец, не позволяй ему решать…
— Я больше не намерен быть милосердным.
— Но ты же мой отец. Ты любил меня с рождения.
— Я любил тебя и до рождения. Любил уже тогда, когда ты была еще крошечным семенем жизни. Но мы в Бараке, и твой нареченный обладает большой властью. Он не тот, кого можно задобрить. Я провел три ночи в молитвах. Я просил Бога наставить меня…
— Тогда помоги мне, отец. Защити меня.
— Абизхаид требует возмездия, и он добьется своего.
— Возмездия, отец? Кому?
— Шейх Нури будет страдать. Тебе тоже предстоят страдания.
Когда ее отец ушел, Кира осталась стоять посреди палатки. Она понимала, что значило слово «наказание». Она слышала истории о девушках, которых наказывали за аморальное поведение. Но что отец сделает с Каленом?
Кира вышла из палатки. Никто не попытался остановить ее. Она увидела новую палатку, больше и роскошнее, чем ее. Именно там жил ее отец.
Девушка вошла в нее.
— Отец.
Ее появление заставило его вздрогнуть. На лице Омара аль-Иссидри отразился гнев.
— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросил он. — Я не давал разрешения войти.
— Ты не можешь причинить вред шейху Нури, — Кира смело встала возле стула отца. — Он не сделал ничего плохого.
— Ничего плохого? Он опозорил тебя! Изнасиловал…
— Он даже не притронулся ко мне.
Омар аль-Иссидри умолк, нахмурив брови.
— У нас не было интимных отношений. Он уважает меня.
Отец с отвращением сплюнул.
— Кален Нури никого не уважает.
— Однако ко мне шейх Нури относился с уважением, — упрямо повторила Кира. — Он уважал мою неопытность.
Омар долго изучал свою дочь.
— Ты что, все еще девственница?
Девственница. «Нет, папа, — хотела бы крикнуть Кира. — Я перестала быть девственницей, когда меня изнасиловали». Однако она никому никогда не говорила о том ужасном вечере. Она молча страдала.
Сперва это был ее секрет, затем — позорное пятно. Это бесчестье будет преследовать ее до конца жизни.
Омар наклонился вперед и посмотрел в лицо Кире.
— Я спросил, ты еще девственница?
Как ответить? Что сказать? Правду, от которой все равно никуда не денешься?
Ее не любили, на нее только напали. Секса не было, было насилие. Ей двадцать три, а она никогда не занималась любовью, не знала страсти, доброты, нежности…
Боль была такой сильной, что Кира почувствовала: еще немного — и она заплачет.
— Да, — ответила она дрожащим, срывающимся голосом.
— Ты согласишься на осмотр гинеколога?
Воздух вырвался из легких в судорожном вздохе.
— Что?!
— Если ты невинна…
Кира была потрясена.
— А моего слова недостаточно?
— Если ты невинна, тебе нечего бояться.
— А я и не боюсь. Это отвратительно.
— Я хотел бы защитить твое имя, — сказал отец. — И вместе с ним защитить имя нашей семьи. Это единственный путь, который поможет смыть пятно позора с нашего рода.
Позора, повторила про себя Кира. Она скрестила руки на груди, пытаясь не думать о том, о чем просит ее отец.
— А если я соглашусь, шейх Нури не пострадает?
— Это не мне решать.
— Почему?
Отец щелкнул пальцами.
— Довольно. Ты слишком много думаешь о человеке, который совершенно не заботится о тебе. Ступай. У меня еще много дел.
Кира вернулась в свою палатку. Что она наделала?
Она нервно прошлась по красному ковру, Ей придется рассказать отцу правду. Она расскажет, как все произошло, и заставит его поверить ей!
Возможно, отец простит ее. Возможно, простит и Ахмед.
Ведь она может иметь детей. Ведь она не виновата.
Ей будет нелегко признаться во всем. Отец ценит в женщине прежде всего чистоту и невинность. Ее репутация для него сейчас дороже золота.
Позор. На Западе этому слову не придавали такого значения, как здесь. На Западе люди могли чувствовать вину, сделав что-то плохое, но в Бараке слова «вина» просто нет. Есть слово «позор».
Позор — худшее, что может здесь случиться. Все члены семьи несут ответственность за поступки друг друга. Отсюда такое страстное желание Омара аль-Иссидри очистить их имя.
К тому времени, как Кален прибыл в Бараку, он знал все.
Его связи были надежны. В конце концов, он ведь был шейхом, вторым человеком в этой стране. Ему сообщили, что ее держат неподалеку от границы с Оуахой, территорией, принадлежащей варварам. В Оуахе хорошо относились к Калену. Когда-то его дедушка помог народам этой территории сохранить свою независимость. Варвары этого не забыли. Они провозгласили наследников Нури своими правителями. И так как Малик уже был султаном в Бараке, Кален стал султаном Оуахи.
Власть Калена в Оуахи была безграничной. Он мог появляться там и уходить в любое время. И именно туда он сейчас направился.
На шестой день прибыл караван, и тихий лагерь внезапно наполнился жизнью. Кира раздвинула полог палатки, чтобы видеть прибытие гостей.
Люди выкрикивали ритуальные приветствия.
Внезапно она заметила своего отца, который кланялся одному из прибывших. Они коротко переговорили, и Омар указал на палатку Киры.
