– Ты оскорбил меня в присутствии короля, королевы и всего двора!
Бомон и Черчилль пытались вступиться за Ренно, но граф яростно оттолкнул их.
– Я хочу драться с этим проклятым дикарем, а не с вами, – сказал он. – Он уже второй раз насмехается надо мной, и я этого не потерплю!
Он медленно стянул с руки перчатку и ударил ей молодого индейца по лицу. Потом развернулся и ушел.
Ренно не знал обычаев англичан, но граф, таким образом, вызвал его на дуэль.
Глава седьмая
Массачусетс был самой богатой и самой густонаселенной из всех колоний Нового Света и потому играл важнейшую роль в борьбе за благоденствие английских поселений в Америке. Колонии предстояло не только защищать собственные рубежи, но и руководить действиями остальных.
После возвращения в Квебек Алан де Грамон взвесил результаты операции. Рейды воинов-гуронов, переодетых алгонкинами, отчасти удались. Теперь английские колонисты включили алгонкинов в список своих врагов. Но отпор, который дали отряду Грамона местные ополченцы у форта Спрингфилд, вынудил их прервать вылазку и вернуться домой. Получалось, что главной своей цели Алан де Грамон не достиг, а именно: не разжег настоящую войну между английскими колонистами и алгонкинами.
Он обсудил все с генералом де Мартеном перед возвращением генерала в Луисберг.
– Я обеспокоен сложившейся ситуацией, сэр, – признался Грамон. – Англичане, естественно, попытаются напасть на вашу новую крепость, а Париж так неохотно посылает сюда войска, что, того и гляди, Лондон нас обойдет.
– Вряд ли, – ответил де Мартен.– Даже без дополнительных войск и кораблей, которые мне обещали, я могу дать достойный отпор англичанам.
– Это так, сэр, если только их колонисты, которые численностью в несколько раз превосходят французских поселенцев, не встанут в ружье. Подкрепление, которое вам обещано, будет здесь к весне?
Генерал сухо улыбнулся:
– Их обещали прислать к весне, Грамон, но жизнь в Версале так безмятежна, что офицеры в военно- морском министерстве легко теряют счет дням. Должен признать, что не разделяю вашей тревоги, но если у английских колонистов появятся другие заботы, мне будет намного легче.
– Они первоклассные солдаты, сэр, и именно поэтому я так обеспокоен. Я сражался с ними лицом к лицу и могу сказать, что они владеют хитростями ведения боя в лесу. Мне удалось обмануть их, убедить, что алгонкины напали на них без всякого повода, но я вынужден был уйти раньше времени и не успел спровоцировать их на настоящую войну с алгонкинами. Удайся мой план до конца и какое дело нам до проволочек Парижа, у вас в запасе было бы много времени, чтобы подготовить собственное нападение на Бостон и Нью-Йорк.
– Я бы не тратил время на сожаления по поводу того, что не смог сделать, – сурово оборвал его генерал.
– Я и не собираюсь этого делать, – напыжился полковник де Грамон. – Но как раз когда я готовился к самому важному этапу своего плана, мы наткнулись на превосходящие силы ополченцев Массачусетса и вынуждены были отступить. Правда, это вовсе не значит, что остаток зимы я проведу, сложа руки.
Видно было, что полковник что-то задумал, и генерал де Мартен, уже оценивший этого закаленного жизнью офицера, вопросительно поднял бровь и посмотрел на Грамона.
– Когда изначальная стратегия верна, – высказал свою мысль Алан, – временное поражение не влияет на исход дела.
– Кажется, я вас понимаю.
– По-моему, у нас все еще остается возможность втянуть Массачусетс в войну с алгонкинами, и тогда у них просто не будет времени думать о более серьезном враге.
– Пожалуйста, избавьте меня от подробностей, – заявил генерал. – Если люди, действия которых я не в состоянии контролировать, совершают зверские поступки, я предпочитаю о них не слышать.
– Возвращайтесь в штаб в Луисберге с чистой совестью, генерал. Думаю, когда я прибуду к вам весной, у меня для вас будут хорошие новости.
Алан де Грамон тщательно продумал план новой операции. Он взял с собой двадцать пять самых испытанных и надежных воинов. Они отправились в поход в самый разгар зимы. Скрываясь в лесах на западном берегу реки Коннектикут, гуроны сумели незамеченными приблизиться к форту Спрингфилд. Там они переправились на восточный берег и, переодевшись алгонкинами, совершили несколько дерзких, опустошительных набегов на одинокие фермы. Воины беспрекословно слушались де Грамона и проявили верх дисциплинированности. Они не грабили, не брали пленников. Когда им оказывали сопротивление, отряд отступал, но в бой не ввязывался. Главное, надо было в короткий срок посеять панику среди колонистов. Грамон хотел, чтобы власти колонии Массачусетс пошли войной против алгонкинов.
Его отряд поджигал дома и сараи. Они уничтожали большие запасы зерна, сделанные на зиму. Убивали мужчин, женщин и детей и снимали со всех скальпы. Забивали скот.
Грамон нападал стремительно и действовал безжалостно, он подбирался совсем близко к форту Спрингфилд, а после нападения поспешно уводил отряд на противоположный берег реки. Хорошенько напугав англичан, они так же быстро вернулись в Канаду.
В форте Спрингфилд все поселенцы были напуганы жестокими нападениями индейцев, а те, кто видел нападавших издали, и кому удалось спастись, в один голос уверяли, что это были алгонкины.
Фермер по имени Фред Браун жил недалеко от границы с Коннектикутом. Его убили прямо в сарае, а жену Эмму и четверых детей – в доме.
Авель Адамсон, лучший кузнец городка, пошел домой обедать вместе с женой, и оба погибли.
Ида Элвин избежала гибели лишь благодаря тому, что незадолго до набега уехала в форт Спрингфилд, но дом ее полностью сожгли. Она лишилась всех своих вещей, а на строительство нового дома требовалось, как минимум, несколько месяцев, и ей пришлось перебраться в дом священника к Деборе и Авдию.
Но ни одна из смертей не вызвала большего негодования, чем смерть Луизы Готье. Она принесла обед мужу. Он в это время как раз спустился к реке за водой, и Луиза решила его подождать. Она села на крылечке их почти достроенного дома.
Когда, спустя несколько минут, вернулся Рене, он нашел ее мертвой: она скончалась от многочисленных ножевых ран. С женщины сняли скальп. Видимо, что-то спугнуло нападавших и они не успели поджечь дом.
Рене был в ужасном состоянии, и Милдред Уилсон присматривала за ним, а также за двумя малышами, которые никак не могли понять, куда же исчезла их мать.
Бригадный генерал Эндрю Уилсон тут же призвал всех ополченцев и отправил два отряда на поиски мародеров. Один отряд возглавлял капитан Дональд Доремус, второй – лейтенант Том Хиббард. Отряды прочесывали леса в округе в течение недели, но не нашли ни следа индейцев. Алан де Грамон безукоризненно осуществил первую часть своего плана, и его отряд уже давно был в Канаде.
Преподобный Дженкинс отслужил общую панихиду по всем погибшим. Все жители города пришли в церковь. Рене Готье был так подавлен, что, казалось, вообще не воспринимал происходящего.
Жители форта Спрингфилд были возмущены зверствами индейцев и написали прошение с требованием отправить военный отряд на расправу с алгонкинами. Под прошением стояло более шестисот подписей.
Бригадный генерал Уилсон чуть было не попался в ловушку, столь умело расставленную для него полковником де Грамоном. Его спасло некое шестое чувство. Он сказал капитану Доремусу:
– Видит Бог, алгонкины заслуживают хорошей трепки, но я не хочу погрязнуть в этой кампании, нам предстоит более серьезное дело.
Доремус ничего не понял.
– Алгонкины – самое большое племя в наших краях, они могут выставить против нас несколько тысяч воинов. Если мы отправимся в погоню за ними, нам придется задействовать все силы милиции Массачусетса.
– Но мы разобьем их в пух и прах, сэр! – вставил Доремус. – Проучим их, и они еще долго будут помнить, как лезть в наши колонии.
– Я ни секунды не сомневаюсь, что мы справимся с алгонкинами, – ответил Эндрю Уилсон. – Но мы
