Французы открыли огонь, но стрелять по движущимся, неясным мишеням было сложно, и англичане не понесли ни единой потери.
Рене Готье испытал чувство горького, мрачного триумфа. Он знал, что попал в одного из солдат, но совсем не радовался этому. Он понял, что успокоится только тогда, когда Луисберг будет повергнут, а колонии Массачусетс больше не будет угрожать опасность нападения.
Воины-сенеки кольцом окружили ополченцев, чтобы никто не отбился в темноте. Ренно привел их в лагерь другим путем, он быстро бежал всю дорогу и остановился только тогда, когда они достигли своих сторожевых постов.
Индейцы и ополченцы разошлись по своим палаткам. Ренно вместе с Томом отправился в штаб доложить об успешном завершении операции.
– По-моему, неплохо получилось, – сказал ему Том. Ренно улыбнулся:
– Убили двух гуронов. Четырех караульных. Еще пятерых французов убили или ранили. Теперь Золотой Орел не будет спать по ночам! Хорошо!
Осада крепости продолжалась. Французы периодически пытались прорваться через пролив Канзо за продуктами, но англичане потопили столько лодок, что фермеры Акадии больше не решались рисковать. Французам для нормального существования в крепости нужно было пополнить запасы продовольствия. Повода для серьезных волнений еще не было; главный квартирмейстер генерала де Мартена доложил в штаб, что в крепости имеется достаточный запас муки, бобов, кукурузы и соленого мяса. На этом запасе они спокойно могли протянуть до зимы.
Англичане еженощно устраивали вылазки, выбирая при этом разные места крепости. В вылазках каждую ночь участвовал очередной отряд ополченцев, но вели их все время индейцы Ренно. Иногда им ничего не удавалось сделать, иногда вылазки заканчивались успехом, несколько раз ранения получили и англичане. Однако обе стороны прекрасно знали, что такие вылазки никоим образом не могут решить судьбу крепости.
Генерал Пепперелл сильно тревожился, потому что до сих пор не имел никаких вестей от адмирала Маркема. Дни проходили за днями, а флотилии как не бывало.
Командующие ополчением колоний помалкивали, но лорд Данмор рубил все с плеча.
– Если наш флот потерпел поражение, – заявил он, – положение становится крайне опасным. Мы окажемся между двух огней: с одной стороны Луисберг, с другой – французский флот. Мы останемся без припасов, и единственный наш путь к отступлению будет отрезан!
Генерал Пепперелл прекрасно понимал сложность создавшегося положения. Но, как человек, выросший в Новом Свете, он привык подолгу ждать новости и отказывался раньше времени впадать в уныние.
Через десять дней после окончания бури англичане получили первые вести о случившемся. К берегу пристали несколько гражданских судов с новой партией припасов.
– Мы слышали, – сообщил им капитан конвоя, – что французские корабли унесло далеко в море и они понесли существенные потери. Одно наше торговое судно, которое шло из Англии, заметило два французских линейных корабля у устья реки Святого Лаврентия, они направлялись в Квебек. Корабли еле держались на плаву, видимо, они еще не скоро смогут встать в строй.
Прошла еще неделя, когда однажды караульный сенека сообщил, что мимо разрушенных фортов у входа во внутренний залив острова Кейп-Бретон прошла флотилия кораблей под британским флагом.
Капитан Джефри Уилсон тут же отправился в штаб и разыскал там своего отца, генерала Пепперелла и лорда Данмора. Офицеры как раз завтракали. Когда они услышали новости, то тут же поспешили на самую высокую дюну, чтобы оттуда следить за прибытием флотилии.
Прошло более часа, и на горизонте появился «Герцог Йоркский», вслед за ним шли остальные корабли эскадры.
Адмирал Маркем тут же сошел на берег вместе с офицерами штаба; незамедлительно был созван военный совет.
– Всевышний, – сообщил военачальникам адмирал, – сам распорядился судьбой французского флота. Мы не дали ни одного залпа. Мы заметили вражеские корабли в последний день шторма, но ветер был настолько сильным, что ни о каком сражении и речи быть не могло. К тому моменту, когда ветер стих, французы исчезли; наши корабли тоже пострадали во время шторма, и потому я был вынужден зайти в первую подходящую бухту – необитаемый заливчик на побережье округа Мэн. Там мы залатали наши дыры. Благодарение Богу за наши леса! Плотники соорудили новые мачты и заделали дыры в корпусах. Поломки были на всех кораблях, кроме одного фрегата и одного шлюпа.
– А что французы? – спросил лорд Данмор. Адмирал хранил спокойствие.
– Я как раз собирался рассказать вам об этом, – сказал он. – Я отправил два непострадавших судна на разведку. Фрегат обнаружил в открытом море плавающие обломки. Нам удалось выяснить, что принадлежат они трем различным судам. Все три затонули, никто, судя по всему, не спасся.
Генерал Пепперелл и бригадный генерал Уилсон обменялись многозначительными взглядами.
– Шлюп, – продолжал адмирал Маркем, – сделал даже больше, чем ему было приказано. Они поднялись вверх по реке Святого Лаврентия. На подходе к Квебеку они вывесили французский флаг, так что батареи Цитадели оставили их в покое. Капитан шлюпа видел в гавани Квебека два линейных корабля и один фрегат, все они стояли в доках на починке. Судя по отчету капитана, я могу заключить, что эти корабли еще несколько месяцев не будут спущены на воду. Шторм нанес французам урон гораздо больший, чем нанесли бы своими орудиями мы, нам же это совершенно ничего не стоило.
– Вы хотите сказать, – подвел итог генерал Пепперелл, – что французский колониальный флот уничтожен.
– Да, сэр, – спокойно ответил адмирал. – Пока новости не дойдут до короля Людовика и его министры не снарядят новые корабли, мы можем быть спокойны. Думаю, что до следующей весны именно мы будем господствовать в этих водах.
– А что произошло с остальными кораблями французов, адмирал? – спросил лорд Данмор.
Маркем пожал плечами.
– Мы их нигде не видели. Возможно, они поднялись по реке Святого Лаврентия выше Квебека. Мой шлюп не стал рисковать и вернулся назад. Сомневаюсь, что какой-нибудь корабль смог достичь берегов Франции или французских островов Вест-Индии. Лично я думаю, что большинство затонуло, а с оставшимися на плаву мы вполне можем разобраться.
– А как вашему шлюпу удалось уйти из Квебека? – спросил Эндрю Уилсон.
Адмирал усмехнулся:
– Они не приставали к берегу до наступления темноты, а потом сразу развернулись и поплыли в открытое море. У французов не было военных кораблей, чтобы пуститься в погоню, поэтому шлюп спокойно ушел.
Новости быстро облетели лагерь, и армия воодушевилась. Теперь гражданские суда могут спокойно доставлять англичанам припасы из колоний.
Адмирал Маркем отослал все корабли флотилии, кроме «Герцога Йоркского» и «Герцога Норфолкского», оберегать вход во внутренний залив острова, чтобы не пропустить к осажденной крепости ни одно французское судно.
Для огромных линейных кораблей у адмирала тоже нашлась работа. Вечером, после захода солнца, к благоговейному ужасу солдат, ополченцев и индейцев огромные семидесятичетырехпушечные корабли снялись с якоря, подошли как можно ближе к крепости и дали залп из своих крупнокалиберных орудий.
Офицеры артиллерийских расчетов уточняли траектории полета снарядов, матросы перезаряжали орудия, и вскоре раздался второй залп. Поднялся такой грохот, что перепуганные чайки взмыли высоко в воздух и улетели прочь от крепости. Некоторые выстрелы достигли цели, и во все стороны полетели обломки каменной кладки. Стены были разрушены в некоторых местах.
Генерал де Мартен не мог оставить без внимания такое нахальное поведение. Но его артиллеристы не были готовы к сражению, а к тому времени, когда они добежали до орудий, зарядили их и выстрелили, корабли уже отошли на безопасное расстояние, и французские ядра утонули в водах залива, не причинив никому существенного вреда.
Англичане дали понять французам, что могут напасть на Луисберг не только с суши, но и с моря. Защитники крепости были отрезаны от остального мира, они понятия не имели, что сталось с их
