Ах просини, просини враз украсилиА, бросьте их, бросьте лил ливмяДождь на фонарей их россыпь газовых. Совсем неукрашенный, А все же приходит… Ну, так мы его разом живо Приложим к сезона моде. Вы скажете: День это Порежет их ниткою шелковой — …И упадает, а тень не та И не развяжете рук, только ли?Тень отдать его на попечительство!А тогда мы порядком его вычислим.Что и когда случится: Что за мучительство!Сейчас только нарядим его и вычистим. А пред отбытием вашим, Чтоб временей цепь была порвана, Мне как то некогда даже Пусть «те» отправятся кости считать ворона. Совсем не украшенный, Он придет и наскажет: «Дню — только счет четвертое» —Наряд на следующий наряжен,И не страшно его встретить в обёртке.Звук и руки все послано в поездеНу, да какой же горестиВы ожидаете скоро?Но я хотел сказать, то-есть,И, что не так он то воромПрямо в лицо быть названСпряга дебела, не яхонтаВыше повислые грозди!И, поломав затворыДневного разбояОб откровенные злости.
По весне!
Когда в сухую весен грустьДнем площадь снится,Биением не скажет: пусть!И неба борчатая плащаница.За вычетом дали останетсяНа ветер заброшенный призрак,Числовых строгостей данницаНошена мной еще в детстве.Асфальтом пошире, помимо все гналсяДвенадцать усталостей!Точно как надсырь канаусаИзмерена верно на чувствоРаздвоенной уст твоих алости…И зрачок в двух углах усмехалсяА ты же все кочевникМоих обугленных строк,Светом послушай очей в нихВодопоях гремящий рог.
