натянув на голову простынь, хотел продолжить прерванный сон. Но невидимая рука стала стягивать ее и тот же голос человека, которого он в упор не видел, тихо и требовательно повторил те же самые слова, только добавил:
— Пожалуйста, не пугайтесь.
Хорошо сказать: не пугайтесь. А как не испугаться? Нигде никого, а Некто или Нечто дергает за простынь. Да еще и говорит.
Караев такое предвидел. Он терпеливо и долго убеждал премьера в том, что он никакой не призрак, что ему ничего не чудится и не снится, и что он пришел помочь ему бежать отсюда.
Премьер ровным счетом ничего не понимал. Он никак не мог взять в толк, как Караев проник сюда и почему его не видно. Никакие объяснения профессора по поводу того, что его невидимым делает новейшая техническая разработка, которая держится в строжайшей тайне, — до прагматичного премьера не доходили. Сковавший его страх не давал возможности упорядочить разбегавшиеся мысли и дойти если не до разумного, то хотя бы до логического аргумента в пользу всего, что сейчас происходит с ним…
Премьер двумя руками с силой провел по впалым щекам. Караев понимал — он это сделал, чтобы доказать самому себе, что не спит и что происходящее — явь.
— Кто послал вас? — спросил он.
— Не могу сказать, — отрезал Караев.
— Ваша цель спровоцировать убийство при попытке к бегству?
— Ни в коем случае! — успокоил его Караев. — Хотите правду?
— Только ее и жду, — и уже освоившись со своей ролью вести диалог с невидимкой, строго предупредил:
— И не говорите, пожалуйста, будто вы хотите в отношении меня восстановить справедливость и другой чепухи.
— По большому счету, господин премьер-министр, не без этого. Но вы правы, двигает нами другое… Нам нужен ваш побег, чтобы подставить под удар Фарида Зейналова и садиста Худиева… У меня с ними личные счеты, — не торопясь внушал профессор.
— В такое поверить могу, — проговорил премьер, — с одним уточнением. Кому — вам? И кто за вами стоит?
— Вопросы резонные. Однако отвечать на них я не уполномочен, — слукавил Караев. — Могу с полной ответственностью сказать, что люди, которые стоят за мной — достаточно серьезные люди. — И чтобы убедить собеседника в чистоте своих намерений, добавил: — Они не стали бы экипировать меня столь секретным механизмом. Тем более для дурных целей.
— Да, — соглашается премьер, — они могли бы прибегнуть к иным методам. В их арсенале много иных иезуитских приемов.
Кого он имел в виду под «они» и «у них», было ясно. Караев оживился. Диалог приобретал предметный характер.
— Тем более, господин премьер-министр, мы задались целью вместе с вами освободить и министра обороны.
— Вы с ним уже имели беседу? — полюбопытствовал он.
— Начали с Вас…
Премьер надолго задумался.
— Какова наша задача? Моя и его, — задавая переговорам деловую конкретику, наконец отозвался он.
— Мы можем отсюда вас вывести. Это будет ориентировочно в час или в половине второго ночи. В вашем распоряжении будет чистых три часа. Времени достаточно, чтобы успеть пересечь границу…
— Насколько я понял, от нас — колеса и документы…
— Для «Золотого сюзгеча» не так важны документы, сколько — деньги, — напомнил Караев.
— Знаю, — кивнул премьер и опять умолк.
— Когда планируете? — после непродолжительной паузы поинтересовался он.
— Все в ваших руках.
— Бумагу и ручку! — потребовал премьер и в один присест написал довольно лаконичную записку:
— Он мой самый верный человек. Его имя нигде и никогда не всплывало. Никто о нашей дружбе не знает. Он поймет, от кого она.
Премьер подробно объяснил, как найти Аждара, и попросил на словах передать, чтобы тот позаботился и о деньгах, и о документах. На него и министра.
— Машину пусть подберет по моему вкусу. Он знает, на что я намекаю. Поезжайте к нему сейчас же. Позвоните в дверь и — чей бы голос не спросил вас: «Кто там?» — отвечайте: «Товарищ из Красноярска».
— Почему из Красноярска? — удивился Караев.
Премьер многозначительно посмотрел в сторону, откуда доносился голос невидимки.
— Это откроет вам дверь. В любое время дня и ночи.
— Простите. Вопрос мой был глупейшим, — поспешил извиниться Караев.
— Почему же? Наши отцы в печально известном 1937 году были репрессированы… И мы с ним родились в один год и в одном городе — Красноярске… Впрочем, что об этом вспоминать, — премьер махнул рукой.
— Да, и еще, — вдруг спохватился он. — Мой товарищ человек подозрительный. Чтобы он поверил вам, — премьер лукаво улыбнулся, — чтобы он поверил, задайте ему вопрос. Это шутка, которой мы обмениваемся при встрече друг с другом. Спросите: «Это не вы снимались в кинофильме „Застава в горах“»? А потом добавьте: «В роли Буяна». Он вас поймет.
После коротких и точных указаний Премьер сказал, чтобы Караев прошел к Министру.
— Утрясите и с ним… Если хотите, я могу черкнуть записку ему. Она поможет избежать вам долгого с ним разговора, — предложил он и не задумываясь написал:
— Извольте, — протянул записку премьер…
… Министр спал чутко. Почувствовав на себе руку чужого человека, вслух, как ужаленный, крикнул:
— Что вам нужно?! Кто здесь?!
Хорошо поставленный командный голос, очевидно, донесся до надзирателя и тот поспешно подошел к дверному глазку.
— Что орешь? — грубо прохрипел он.
— Дурной сон приснился, — мотая головой из стороны в сторону, сказал министр.
— Давай ложись! — приказал надзиратель и пошел по коридору дальше.
Министр продолжал сидеть, придирчиво осматривая каждую пядь своей камеры. Караеву пришлось потратить на него полчаса. Он оказался не таким сообразительным, как премьер. А может, просто прикидывался. Наверное, ломал дурака, потому что после записки премьера, которую он обнюхивал с разных сторон, министр вдруг сразу все стал понимать и даже проявил осторожность.
— Нас могут видеть и слышать. Ты это знаешь? — он опасливо вперился в потолок.
— Не волнуйтесь. Вся система прослушки заблокирована, — успокоил Караев.
— Уведите меня прямо сейчас, — неожиданно предложил он.
— Нет, только вдвоем с премьером. Возможно, это будет завтра. Так что будьте готовы.
— Завтра так завтра, — обреченно вздохнул он…
