Искриме Шутт поручил разработку зон продажи и приготовления пищи с тем расчетом, что деликатесы пришлось бы готовить в массовом порядке. Не остались в стороне и бывшие повстанцы. Бастер оказался первоклассным инженером, способным претворить в жизнь самую невероятную идею. А Окидата, как выяснилось, был неисчерпаемым кладезем всевозможных полезных знаний.
Ну и конечно, правительство не пожелало остаться в стороне…
Ближе к вечеру на второй день после начала сооружения «Зиппера» на сцене событий появились представители ландуранского правительства. Небольшая флотилия черных аэрокаров доставила Бориса Истмэна, главу министерства развития экономики, к воротам парка. Вместе с ним прибыла свита, состоящая из нескольких инспекторов. У ворот депутацию встретил Шутт.
— Как приятно видеть вас, господин министр, — сказал Шутт с улыбкой, причем так, словно каждое слово — да ладно, слово! — каждый слог, каждая буква были истинной правдой. — Мы пока не готовы развлекать публику, но добро пожаловать, вам мы рады всегда.
— Это не визит вежливости, капитан, — холодно отозвался Истмэн, взглядом, полным ненависти окидывая бурно идущее строительство. — К нам поступили сигналы, что вы начали строительство, не получив соответствующего разрешения.
— О, совсем наоборот, господин министр, — предостерегающе поднял руку Шутт. — Я позаботился о том, чтобы обзавестись всеми нужными разрешениями до того как мы в первый раз воткнули в землю лопату. У нас, военных, большой опыт столкновений со всевозможными инструкциями. Если вы не откажетесь пройти со мной в мой кабинет, я продемонстрирую вам все нужные бумаги.
— Мне будет очень интересно ознакомиться с этими разрешениями, — прищурился Истмэн. — На сегодняшний день в моем ведомстве нет сведений о том, чтобы их хоть кто-то подписывал.
— Наверняка все дело в бюрократических проволочках, — улыбнулся Шутт и указал в сторону сборного домика, где разместился его кабинет. — Прошу вас…
— Хорошо, — фыркнул Истмэн. — Очень скоро мы убедимся, какие документы у вас в порядке, а какие — нет.
Он и его свита последовали за Шуттом.
Шоколадный Гарри, который в это время занимался запуском машин для расчистки территории, оторвался от работы, чтобы подслушать этот разговор, а провожая глазами депутацию, улыбнулся от уха до уха.
— Умереть — не встать! Впервые в жизни вижу, как куры идут за лисом в его нору!
— Ну, чтоб «куры», я бы не сказал, — заметил Бастер, почесав щетину на подбородке. — Эти типы из правительства — они кого хочешь за пояс засунут. Так что если этот министр не огребает взяток втрое больше зарплаты, то я сильно удивлюсь.
— Ты, главное, не переживай, — посоветовал ему Шоколадный Гарри. — К тому времени, как наш кэп разберется с этими ребятами, они будут готовы поклясться, что у него есть все-все разрешения, какие только можно придумать, и еще некоторое количество пустых, незаполненных, впридачу. Наш кэп — он умеет так подкупать, что люди так и остаются подкупленными на веки вечные. Мне всю дорогу казалось, что это — нарушение законов экономики.
— «Экономики»! — фыркнул Бастер. — Это законам физики противоречит! — С этими словами он взял гаечный ключ, который отложил, когда прибыла инспекция. — Но если он и вправду такой пройдоха, как ты говоришь, то, может быть, все у нас пойдет, как надо.
— И я так думаю, — кивнул Гарри, и они оба вернулись к прерванной работе. Через некоторое время из домика, служившего штабом строительства, вышел Истмэн и сопровождавшие его лица. Они быстро прошли к поджидавшим их аэрокарам и удалились в сторону центра города. Если они и обнаружили какие-то бумажные недочеты, наверняка они оказались не настолько серьезными, чтобы прервать стройку, по крайней мере, пока.
— Их диззайн — это дззерьмо! — презрительно выговорил маэстро Зипити. — Вот! — Он ткнул пальцем в рисунок с изображением первого, самого длинного спуска. — Они дзеелают большую крутиззну, а потом поворот влево, а не прямо, чтобы каззалось более опаззно. Но ведзь это — тьфу! Эта жалкая уловка видна невооруззенным вззглядом! Дззерьмо!
— Согласен, маэстро, — кивнул Бастер, из последних сил сдерживаясь. — Он уже в четвертый, если не в пятый раз выслушивал критику маэстро по адресу главного аттракциона парка, возводимого конкурирующей фирмой. — Нам в нашем парке дерьма не надо. Потому вас сюда и пригласили, чтобы вы разработали для нас самые лучшие аттракционы. — Бастер водрузил поверх кипы чертежей еще один и вопросил: — А теперь скажите мне, очень вас прошу, какова нагрузка вот на это соединение?
— Там жже вззе напиззано! — возмущенно вскричал Зипити и театрально забросил за плечи пряди длинных волнистых волос. — Раззве вы не читали экззпликаццию?
— Читал, и не раз, — отозвался Бастер. — Готов поклясться: я ее уже знаю лучше, чем тот малый, кто ее составлял. Но я хотел бы знать…
— Дззерьмо! Он ззнает чертежжи луччше маэззтро Ззипити! Вы ззмотрите на мои чертежжи глаззами механика, это можжет быть, но это вззе чепуха, чепуха, ззлышите? Душа гения…
Бастер с удивительным спокойствием отозвался.
— Да, я помню, вы — гений. Вы нам так и сказали. А теперь, я вас очень прошу, растолкуйте мне, на что будет опираться вот этот отрезок рельсов, когда по ним на полной скорости помчится вагонетка, полная народа. Нарисовано тут у вас все — глаз не оторвать, но мне-то это строить надо. Допустим, у нас в вагонетке сидит двадцать человек, и каждый весит по сто килограммов…
Зипити пришел в ярость.
— Это ужж ззлишком! Я раззчитывал на девяноззто пять!
— Ну а если в парк набьются одни толстяки, тогда что? — парировал Бастер. — Что же нам тогда — все аттракционы закрывать? Думаю, надо сделать запас Минимум на… Что за черт?
Последнее восклицание было вызвано не чертежом, а громким хлопком, за которым последовали испуганные крики. Возле ворот парка клубился дым.
— Прошу прощенья, маэстро, — извинился Бастер. — Надо посмотреть, что там такое.
Он развернулся и бросился к воротам.
Маэстро Зипити вытянул шею и всмотрелся вдаль.
— Креттины! — крикнул он. — Тупиццы! Вы проеззтуете против моих прекраззных творений! Я вазз вззех буду убивать!
А дым меж тем становился все гуще. Издалека донесся вой клаксона. Начинался очередной самый обычный денек.
На экране головизора происходило следующее: на дальнем плане мужчины и женщины в касках управляли мощными машинами. На фоне неба возвышалась замысловатая металлическая конструкция. На переднем плане стояла Дженни Хиггинс. Она брала интервью у Ле Дака Тэпа.
— Парк «Новый Атлантис» станет символом нашей Свободы, — разглагольствовал Тэп. — Он будет воспевать традиционные для всех ландуранцев понятия самоопределения, свободного предпринимательства и трудолюбия. Он станет прекрасным местом отдыха для любой семьи. — Как бы вы охарактеризовали в этой связи тот парк, возводится под эгидой правительства спросила
— У правительства неправильное представление о том, чего хочет народ, — заявил Тэп и для вящей убедительности выпятил грудь. — Они действуют в соответствии с отжившим лозунгом: «хлеба и зрелищ». Это означает — пустые развлечения. Им нет никакого дела до духа народа Атлантиса. Мы же делаем упор на духовное наследие нашего народа, мы хотим вдохновить наших людей и показать всей галактике нашу неповторимую культуру.
— Насколько нам известно, ваши парки вступили, в некотором роде, в соревнование по возведению самого головокружительного аттракциона, — сказала Дженни. — Что вы могли бы сказать об этом?
— Аттракционы типа «американских горок» в «Новом Атлантисе» — это выдающиеся произведения искусства. Возводимые нами аттракционы несут в себе умения и знания наших инженеров и народных умельцев, а также колоссальный опыт специалистов со всей галактики.
