воспользовался ею. От строя отделился одинокий 'лавочкин' и понесся ко мне. Через несколько секунд, мои ведомый занял свое законное место прикрывая мне спину. Однако я отправил его вниз, узнав, что баки у него были фактически пусты.
Загнав свою машину под масксеть, и отдав ее в опытные руки механика, поигрывая тростью я направился в общий зал где обычно проходили обсуждения вылетов и расшифровки ошибок.
- Ну что герой, вернулся?- Спросил у меня подполковник Стриж, как и все одетый в летный костюм.
- Вернулся,- хмыкнул я, после чего вытребовав трех помощников, направился к себе за подарками из города. А вечером когда употребляли наркомовские за первые сбитые в полку, во время ужина прозвучала моя первая песня. Когда я ее услышал, сам удивился звучанию. Очень проникающая в душу песня не смотря на мой довольно грустно-веселый голос в репродукторе.
Песня 'Люди встречаются' стала хитом за эту неделю, а когда прозвучала 'Песенка велосипедистов'... Бедный я.
Однако это было еще не все.
Вечером после общего собрания мы отмечали не только мое возращение, но и первые сбитые полком самолеты противника. Жаль, меня не было в этом вылете. Не сбивать, молодецки комплексуя что другие дерутся, а посмотреть КАК они это делают. Что ни говори, а видеть самому это не одно и тоже слушая возбужденных летчиков. Это был не первый их учебно-боевой вылет, четвертый, если быть точным, просто, в этот раз они действительно встретились с немцами. Нет, служба оповещения конечно работает на отлично и сообщает о появлении немецких самолетов, но и у немцев с этим поставлено неплохо. Особенно в высотных разведчиках. Три бесполезных вылета на перехват бомбардировщиков разозлили подполковника Стрижа, поэтому он воспользовался парой МиГов и звеном пришедших наконец в полк 'Таиров'. Поэтому на четвертый вылет небо было свободно от немецких глаз, высотники хорошо почистили небо давая работать не толь моему полку но и 'пешкам' которых выпустили в 'поле'. Кстати это был их первый совместный вылет полным полком. По сути наш полк не был полком в полном его понимании, он так числиться только по бумагам. Бои он будет вестись отдельными группами разбитыми по звеньям, возможно даже по парно. Не полк, а несколько отдельных ударно-охотничьих групп с отдельным штабом для административной деятельности, чтобы соответствующие заявки на горючее, и БК исполнялись... ну и хознужды.
В случае нужды группы можно мгновенно собрать в полноценную единицу. Вылетать также больше восьми-шести истребителей в группе не желательно, мешать друг другу будут и управлять сложнее. Так возможно объединение если повстречают большое количество самолетов противника. Тут главное успеет его вызвать. Моя идея придать полку отдельный ВНОС был осмеян, их фронтам не хватало, а тут полк хоть даже и специальный. Так что будем работать с тем что есть, хотя реорганизация и усиление существующих постов ВНОС уже началась, будем надеяться что на том участке фронта где мы будем воевать с ним будет все в порядке.
Полк Стрижа не сопровождал 'пешек' как я думал. Нет, они использовали их как наживку в лучших традициях охотников. Немцы на переднем крае визуально усмотрели бомбардировщики, да и как их не увидеть когда на головы посыпались бомбы сотки. Причем бомбили их в пикировании, немного шероховато, опыта было мало, но работали! В результате немцы лишились гаубичного дивизиона стоящего на позициях в трех километрах от переднего края, и склада боезапаса. Рвануло там не слабо. Причем все это снимал наблюдатель на двухместном 'Таире'. Опыт будут обобщать и анализировать.
Так вот на вопли убиваемых немцев было направлено ближайшее патрульное звено 'мессеров' - наши это сразу узнали, радио-взвод не спасовал - и приготовились к встрече. Понятно дело с 'пешками' их не было, не светились, а вот когда появилось звено гансов, и в наглую бросилось на наших бомберов, их с разных точек атаковали наши. В атаке участвовало всего два звена из эскадрильи капитана Староверова. Одно звено из-за облаков, второе снизу пользуясь складками местности для маскировки. В других случаях им незаметно было не подойти, немцы бы ушли без боя. В результате атаки три костра на земле, и один удирающий на форсаже фриц. Сбить его не успели, этот ганс увернулся от атаки и плюхнуться на пузо, когда из его тыла навстречу внезапно появились советские истребители. Вот его не засчитали. Наблюдатель заснял, что ближайший к нему 'лавочкин' был в пятистах метрах и сбить его не мог. Помня мои высказывания о методах работы по уничтожению кадрового летного состава Люфтваффе, на слегка дымящий разбитый 'мессер' был сделан заход. Так что быстрая посадка не помогла немцу, выбраться из кабины он не успел. Жестко? Так война идет на уничтожение, тем более наблюдатель в это время отвернулся.
Сбитых мы и обмывали привезенным мною коньяком. Праздновали в большой общей комнате, где спали две эскадрильи. Кровати вынесли в коридор, а на свободное место поставили столы, было тесновато, но нам хватило. Были бы мы одни, только летный состав, но собрался ВЕСЬ полк. Я имею виду механиков и остальных. В общем 'черных душ'. Так что гуляли хорошо. Начали мы с коньяка, а закончили спиртом я так думаю не медицинским.
- Не беспокойтесь, товарищ капитан, мы его тщательно отфильтровали,- ответил мне мой механик, заметив, что я принюхиваюсь к полупустому стакану. Сам я не пил, после ранений пока нельзя было, но как командир следил за присутствующими. Небольшой группкой сидели командиры, что-то с жаром обсуждая. Среди них находился старший инженер полка записывающий за подполковником Стрижем. Видимо он описывал первый бой. И хотя практически участвовала только одна эскадрилья - остальные были в прикрытии - все равно это было началом начал.
Именно в этот момент, когда люди дошли до кондиции, когда хотелось просто посидеть поболтать, и зазвучала моя песня.
На динамик бормочущей что-то в углу никто не обращал внимание. Я сам заметил ее не сразу, вдруг наступила тишина все смотрели на меня и слушали моей же голос по репродуктору. Впечатления незабываемые. После того как она прозвучала, зал был тих, но потом как будто произошел взрыв. Хлопки по плечу, рука почти сразу онемела от поздравления. Даже командир подошел, хотя и высказал мне до этого много что нехорошего из-за того что я в первый свой вылет после ранения сделал без инструктора. Знал я, что нужно было слетать на УТИ, но сердце просилось в небо, и я воспользовался ситуацией. Хорошо еще что комиссар меня понял и разрешил, но огонь все-таки перенес на меня сказав что это мое решение.
В течение следующих трех дней я продолжал полеты делая постепенно некоторые фигуры пилотажа. Летал понятное дело не один, со Степкой, его задача приноровиться к моему стилю полета, чтобы не потерять при резком вираже в бою. Хотя думаю в первом все равно потеряет, все теряют. Слишком морально тяжел для новичка первый бой. Как описывал корреспонденту один летчик-ветеран:
'- ... и твердил себе 'не потеряй не потеряй'. Так что в своем первом бою единственное что я видел, это хвост своего ведущего, и смог оглядеться только когда бой закончился. Плохо все помню, только хвост Яка с красной звездой вот и весь мой первый бой. Вышел из боя, а машина не моего ведущего, успел где-то потерять и пристроиться к другому истребителю. Вы лучше про семнадцатый спросите, я там своего первого сбил...'
Поэтому я считаю, что Ленин был прав: Учиться, учиться и еще раз учиться.
А на пятый день после того как я смог сделать петлю Нестерова, и пару бочек, проверяя свое состояние и навыки управления, с земли пришел приказ на посадку. Глянув на датчик топлива, я стер пот со лба рукавом, и ответил:
- Вас понял, иду на посадку.
Интересно было бы знать, почему мне отменили полеты хотя топливо в баке было.
Глянув на сопровождавший меня сзади истребитель ведомого, я приказал идти на посадку. После того как я вылез из жаркой кабины на двадцатипятиградусный мороз, отчего мокрую куртку сразу прихватило, накинул поданную механиком шинель, попросил подошедшего Степана занять мне душевую комнату и направился к административному зданию Центра. Вызвали меня не в полк, а непосредственно в Центр и хотелось бы знать почему.
Выяснилось все, когда я вошел в кабинет Иволгина. Сам он сидел на диванчике рядом с представительным мужчиной за пятьдесят. Одет тот был в полувоенный френч который так любили носить все государственные чиновники, и черные штаны со стрелочками.
- Товарищ генерал-майор, по вашему приказу капитан Суворов явился.
