мужик. Но это при прямом пространстве (которое есть только на картинке). А на практике свекровная сторона пилит мужика за то, что он мот, жена пилит его за то, что он скряга, в результате полюса сближаются, жмут друг другу руки, лобызаются, а середина остается в дураках и дальше всех отодвинутой. Вот она, кривизна пространства. В форме подковы счастья.
– Смотри-ка, треугольник нас, вроде, догоняет и обходит.
– Все правильно. Только больно ты нужен ему, чтобы он тебя еще догонял... Он как висел, так и висит. Просто это значит, что мы летим к нему верной дорогой.
– А если бы мы летели по прямой, долетели бы?
– Естественно. Только в два раза дольше. А вот и она, кажется, чернеет. Теперь стоп. Давай остановимся и обговорим детали. Ты должен лететь точно за мной, никуда не отклоняясь. Благо, киосков с мороженым и пивом здесь не бывает. Если потеряешь меня из виду, то назад не поворачивай, продолжай движение с той же скоростью. Целься всегда на полрадиуса мимо дыры. Точно расстояние объяснить трудно, здесь надо держать равновесие. Если отойдешь слишком далеко, круговое ускорение будет маловато и ты останешься в этом пространстве. Слишком близко - затянет и пикнуть не успеешь.
Ориентируйся по вращению звезд вокруг тебя. Они должны слиться в один розоватый фон. Потом раздастся вспышка с характерным хлопком. После этого резко забирай в сторону от дыры и замедляйся. Ты будешь в смежном пространстве.
– Именно в том, в котором нужно? А если ты попадешь в одно, а я в другое?
– Возможно, хотя и маловероятно. Зависит от направления спирали, а его-то задам тебе я.
– А вдруг придется лететь обратно одному? Всякое бывает. Тогда тебе нужного направления не найти. Заблудишься в пространствах. Но у тебя всегда есть запасной вариант, в отличие от меня. Ты всегда можешь выйти из образа, и оказаться на своем диване. В этом твое преимущество передо мной. А вот если я промахнусь, то мне уже из черной дыры никогда не выйти.
– Да уж, будь, пожалуйста, поосторожней, чтобы мне не пришлось искать тебя по дырам.
Мы сгруппировались. Галактион отсчитал старт с большой точностью (один, девятьсот тысячных, восемьсот тысячных,..., двести, сто, С БОГОМ!) и мы устремились вперед что было сил, держась от дыры на полрадиуса.
Звезды затеяли вокруг нас бешеный круговорот, сливаясь все больше в один тусклый фон. Нас захватила центростремительная сила. Это напоминало то, как если бы мы неподвижно висели внутри равномерно светящейся прозрачной ягоды с аспидно черной косточкой. Как космические белки в колесе.
Необычная красота окружающего так поразила меня, что я буквально на мгновение забыл про Галактиона.
'Газуй, недо...!!'- только и упел я расслышать обрывок вопля Галактиона и наступила темнота.
Весь мир слипся в один вязкий комок черной пустоты, которая стиснула меня со всех сторон.
Я почувствовал себя эмбрионом, у которого нет никаких чувств, кроме чувства отсутствия свободы.
Наверное хорошо, что у обычных эмбрионов нет разума, а то им было бы совсем невесело. Теперь я знаю, что значит чувствовать себя эмбрионом.
Еще ничего не понимая, я окликнул Галактиона, но мысль, затрепыхавшись, как бабочка в сачке, так и увязла во мне. Никто не ответил.
Наконец до меня окончательно дошло, что я никуда не перелетел, а банально был затянут и поглощен черной дырой из-за того, что потерял скорость и бдительность. Не справился с управлением.
Полный коллапс. Почему-то вспомнилось, как меня в детстве заперли в темной кладовке. Там было тепло, темно и пахло нафталином. Самое интересное, что при этом совершенно не хотелось кричать и звать на помощь. Казалось, что если я закричу, то вся окружающая темнота навалится на меня и задушит, как подушкой.
Крик был диким диссонансом в этом царстве неподвижности. Так и просидел в одной позе, пока меня не позвали ужинать.
Такое же оцепенение было и сейчас с той лишь разницей, что ужина, наверное, не предвидится.
Сколько времени прошло, я не знаю. Вдруг мне послышался лязг засова, тяжелый скрип металлической двери и невнятные голоса. Затем промелькнул яркий свет сквозь дверной проем и снова все стихло.
'Очень странно,- подумал я,- Откуда в открытом космосе закрытая металлическая дверь? Бред, наверное.'
Эй!- Громко подумал я.- Есть тут кто-нибудь?
– Да не кричите Вы так,- сказал усталый голос,- Конечно же, есть. Причем не просто есть, а отдыхают. Хотя что толку... Ну ладно, давайте знакомиться, раз уж разбудили. Вы кто?
– Электрон.
– Очень приятно. Иосиф Виссарионович Сталин.
– Здравствуйте, товарищ Сталин!
– О Господи! Неужели непонятно? Я же хотел сказать, что если Вы электрон, то я - непосредственно Иосиф Сталин. Вы, я извиняюсь и надеюсь, нормальный в смысле медицины? Электроны обычно не думают и уж тем более не говорят. Вон они на дворе кучами лежат. Их периодически лопатами отгребают.
– Хорошо, кто же я по-вашему?
– Ясно кто. Такой же, как и я, зэк.
– И за что меня?
– Странный вопрос. Не за что, а как всех. Вы же в черной дыре. Всё впускать и ничего не выпускать.
– А Вы кто?
– Моя фамилия Бляхер. Я вредитель.
– Леон Семеныч?!
– Ну да, я.
– И какой же Вы вредитель, домашний, огородный или, извиняюсь, из человеческих паразитов?
– Потомственный. И напрасно смеетесь. Если они узнают, что Вы или я не вредители, то сильно побьют.
– Помилуйте, за что, почему и, в конце концов, по чему?!
– По мозгам. Это больно. Так что советую сразу принять эти правила. Лично я - потомственный оппортунист, родился в ревизионистской семье. Папа - врач-вредитель, еврей, мама - вейсманистка-морганистка, полька. С глубокого детства был приучен к вредительству. Считал и считаю, что кирзовый сапог на босу и немыту ногу уступает лаковым туфлям. Что бездельник и иждивенец хуже предпринимателя. Поэтому меня надо расстрелять.
– Что-то уж больно спокойно Вы про это говорите.
– А чего волноваться? Расстрелять-то меня должны не сегодня. А завтра здесь никогда не наступит. Это же черная дыра, временное болото. А в них время стоит, помните, в школе учили? Так что сегодня меня могут только побить. Вот этого я и боюсь, а расстрела - нет.
– Леон Семеныч! Что Вы такое говорите?! Вы же родились уже после развенчания культа личности! И вообще, Вы-то как здесь очутились?
