— Смотри, не ошибись в расчете, — предупреждал его Мутушими, — тебе придется иметь дело с отчаянными негодяями. В особенности тот белокожий — сущий дьявол!
— Я могу положиться на своих собак, — самоуверенно ответил Пиоку, — спи спокойно, повелитель мой! Когда взойдет солнце, беглецы уже будут у тебя в доме и у ног твоих будут ждать твоего приговора.
Барон повесил трубку и глубоко вздохнул. Он впал в глубокое раздумье.
«Кажется, Пиоку прав, — думал он, — этот Тен-Итси настолько глуп, что верит в преданность женщины. Но он не знает своего молочного брата. Пиоку для меня пойдет в огонь и в воду и не поцеремонится с беглецами. И все-таки, — при этом он заскрежетал зубами, — все это пустяки в сравнении с тем, что я сейчас предприму с оставшимися в моих руках двумя рабами, если они не присягнут мне немедленно».
Он нажал кнопку электрического звонка. Появился дворецкий.
— Где белокожие пленники? — крикнул Мутушими.
— Пока мы им наложили колодки, — ответил тот, — как всегда делаем с беглыми рабами, которые попадаются. Прикажешь ли, повелитель, посадить их в крысиную клетку, или в змеиную яму, или же на холм к большим муравьям?
— Ерунда, — пренебрежительно ответил Мутушими.
— А куда прикажешь доставить этих рабов? — спросил слуга.
Мутушими задумался, но вдруг жестокая, злая улыбка скользнула по его лицу.
— Отвести их в застенок! — приказал он.
Дворецкий поклонился и ушел.
Застенок состоял из большого зала со стеклянным потолком. В стенах окон не было и вместо них были развешены многочисленные орудия пыток, напоминавшие собой средневековую инквизицию. Повсюду было размещено бесчисленное множество электрических лампочек. Несомненно, когда они зажигались, в застенке делалось очень светло и даже жарко.
Дик и Патси были отправлены в этот зал.
Они с озабоченным видом оглядывались по сторонам.
— Черт его знает, какие зверства еще придумает этот Мутушими, — шепнул Дик своему товарищу.
— Он не замедлит в скором времени разъяснить тебе это, — отозвался Патси, — а я-то надеялся, что нас хоть накормят и напоят. Однако из этого, по-видимому, ничего не выйдет.
— Голод мучает меня не так сильно, как жажда, — ответил Дик, — я отдал бы год жизни за глоток свежей воды.
Патси не успел ничего сказать, так как в эту минуту отворилась дверь и в зал вошел Мутушими.
С насмешливой улыбкой на устах он разглядывал молодых сыщиков, закованных в тяжелые кандалы.
Затем он сел в кресло посередине зала и приказал тюремщику подойти с пленниками поближе к нему.
— У меня нет ни времени, ни охоты долго разговаривать с вами, — пренебрежительно заговорил он, — я задам вам только один вопрос: вы согласны поступить ко мне на службу?
— Нет! — в один голос ответили Дик и Патси.
Очевидно, Мутушими другого ответа и не ожидал, так как ни один мускул на его лице не дрогнул.
— Подумайте хорошенько, — продолжал он, — иначе мне придется пустить в ход более суровые меры, чтобы сломить ваше упорство!
— Не трудитесь, барон, — презрительно ответил Дик, — вам никогда не удастся заставить нас пойти на измену! Пытайте нас сколько хотите, мы сумеем вынести все пытки, в крайнем случае сумеем и умереть! Вот и весь мой ответ!
— И мой тоже, — подтвердил Патси, — не воображайте, что мы такие же продажные твари, как вы сами!
— За это ты поплатишься, нахал, — злобно прошипел Мутушими и нажал кнопку электрического звонка, прикрепленную к его креслу.
Дверь отворилась, и в зал вошло человек шесть слуг.
— Привяжите этих белокожих дьяволов к стене! — приказал Мутушими.
Слуги набросились на Дика и Патси, которые, будучи закованы в кандалы, не могли оказать никакого сопротивления, и потащили их к стене, к которой были прикреплены два фонаря и штук пятьдесят большой мощности лампочек.
К этому месту пленники были прикованы с расставленными руками и ногами, точно распяты, затем Мутушими нажал на рубильник, и оба фонаря и все лампочки засветились.
Почти тотчас же стало жарко, и вскоре у обоих пленников пот обильно выступил на лбу.
Последняя победа Мутушими
— Ну, как дела? — спросил Мутушими, вставая и приближаясь к пленникам. — Теперь вы согласны подчиниться моим требованиям?
Дик и Патси молча покачали головами.
— Погодите, я вас заставлю! — злобно проговорил Мутушими. — Когда жажда замучает вас, вы станете податливее. Будьте уверены, что вы не получите ни одной капли воды, пока не согласитесь служить мне. Времени на размышление у вас много, так как от жажды смерть наступает нескоро. Если надумаете и согласитесь, то вам стоит только крикнуть, и сюда явятся слуги, которые известят меня о ваших желаниях.
Он повернулся и вместе со слугами вышел из зала.
— Однако мы попали в затруднительное положение, — заметил Патси.
— Ничего, — утешал его Дик, — я уверен, что начальник сделает все, что может, чтобы избавить нас от плена. Не раз мы уже бывали в более отчаянных положениях и каждый раз спасались. Так будем и на этот раз надеяться.
— Не сомневаюсь, — отозвался Патси, — будем только надеяться и ждать, чтобы начальник явился скорее, а то жара сейчас уже становится невыносимой.
— Как бы там ни было, — сказал Дик, — мы будем держаться до последней возможности. Лучше умереть, чем подчиниться этому негодяю и сделаться изменниками!
В не менее отчаянном положении, чем Дик и Патси, находились и Ник Картер с Тен-Итси и Таликой.
При виде направленных в них револьверов Пиоку им пришлось оставить всякую надежду на спасение.
Но это было еще не все. Вдруг Пиоку громко свистнул, и собачий лай за высоким дощатым забором перешел в дикий вой.
Вслед за тем через забор прыгнула целая дюжина огромных, мохнатых собак и окружила беглецов.
Куда бы ни взглянули Ник Картер и его спутники, везде они видели широко раскрытые пасти, острые клыки и злобно сверкающие глаза злющих животных.
Было бы безумием идти на этих зверей с кулаками — они разорвали бы всех на куски.
— Не шевелитесь, — грозно крикнул Пиоку, — мои собаки шуток не любят! Стоит кому-нибудь из вас сдвинуться с места, и я не сумею удержать собак!
Он скрылся за окном и спустя несколько минут заскрипели задвижки калитки.
Пиоку с фонарем в руке вышел к беглецам. За ним шла какая-то пожилая женщина.
— Лакита!
Тен-Итси невольно вскрикнул при виде старухи. Но он тотчас же умолк, так как одна из собак злобно зарычала на него.
— Тубо! — крикнул Пиоку. — А ты, мать, не выходи за забор и держи фонарь, пока я свяжу беглецов!
Он передал старухе фонарь, который настолько ослепил ее, что она не могла различить лиц
