пополнить свои медицинские знания.
— Как только сыщу замену. Но уж точно не завтра. Вы где остановились… молодой человек?
Капитан по-прежнему избегал на неё смотреть.
— В «Сторожевой собаке».
— Я пошлю за вами, когда у меня будет штурман… Ну, ребята, взяли! Я покажу дорогу.
Мы вышли за печальной процессией, но повернули в другую сторону.
— Ах, Клара, — всхлипывая, жаловалась мне Летиция. — Это ужасное событие образумило меня! Я не имею права прикидываться доктором! Несчастный добряк чуть не умер у меня на глазах, а я не знала, что нужно делать. Ты помнишь осмотр? Эти грубые люди доверчиво предъявляли мне свои тела, потрёпанные морями и грехами. Помнишь, некоторые радовались, что на корабле теперь будет свой лекарь. Они надеются и рассчитывают на меня… Ах, что же мне делать?
Она шла и плакала, благо улицы были тёмные, а на улице нам встречались одни пьяные.
Спать Летиция так и не легла. Бродила по тесной комнате, натыкаясь то на стол, то на кровать и всё бормотала.
Я сидел на спинке стула, сочувственно кивал. Девочке нужно было выговориться, а перед безмозглым попугаем изливать душу гораздо проще, чем перед чужим человеком.
В конце концов я даже удостоился похвалы.
— Милая моя Кларочка, ты превосходная собеседница. Ни разу не перебила, — с усталой улыбкой сказала Летиция, когда тьма за окном начала сереть. — Знаешь, что я сделаю? Я найму на «Ласточку» настоящего доктора. Среди врачей много добросердечных и порядочных людей, ведь их ремесло относится к разряду самых благородных. Предложу двойную или тройную против обычного плату и поручу выкупить отца. А если не найду подходящего лекаря, поговорю о том же с корабельным священником. Судя по тому, что он идёт в плавание без жалованья, это должен быть бескорыстный человек, истинный служитель Божий. Что ты об этом думаешь?
Я скептически наклонил голову.
В жизни не встречал лекаря, который не был бы бессердечным выжигой. Такая уж это профессия — она делает человека нечувствительным к чужим страданиям. О священниках и монахах я тоже не слишком лестного мнения. По большей части это либо изуверы, либо бездельники, а если и попадается меж ними чистая душа, ужиться в такой среде ей трудно.
— И не спорь, идея прекрасная! — объявила Летиция. — С утра этим займусь.
Приняв решение, она легла и тут же уснула. Бедная девочка ужасно устала — и телесно, и нравственно.
А мне не спалось. Я сидел и смотрел на её осунувшееся лицо. С коротко стриженными волосами оно стало таким беззащитным!
Дай Боже, чтоб моей питомице удалось найти достойного человека, который сможет отправиться вместо неё в Сале. Но внутренний голос подсказывал: этого не будет; храброй одинокой девочке предстоят большие испытания. От кармы не убежишь, думал я, вздыхая.
Когда небо порозовело, я открыл окно и полетел над крышами. С юности люблю встречать восход. Рождение нового дня — самый красивый и волнующий миг в вечном круговороте жизни. Бывало, все мы, Учитель и его разномастные ученики, каждое утро садились у воды, на краю нашего блаженного острова, и смотрели, как с востока на запад пятится Чернота, отступая под неотвратимым натиском Света.
Прекрасней всего восход над морем. Я сел на крепостную башню и замер, охваченный благоговейным трепетом.
По воде легла широкая переливчатая полоса, и город Сен-Мало весь заискрился, будто от прикосновения волшебной палочки. Засверкали шпили, крыши, флюгера. На верхушках мачт по железным бугелям и медным скрепам пробежали красноватые сполохи. День обещал быть погожим.
Я стал смотреть в сторону порта, чтобы разглядеть средь прочих кораблей нашу «Ласточку» — и увидел её почти сразу же.
Прилив позволил судам пришвартоваться прямо у набережной. Многие капитаны воспользовались этим для разгрузки и погрузки, так что возни и суеты на пирсе было предостаточно. Но лишь на одном из кораблей были подняты флаги, как это делают перед самым отплытием. Это была «Ласточка».
Бретонский штандарт с горностаем полоскался на верхушке грот-мачты. Королевские лилии развевались на корме. Я подлетел ближе, увидел на мостике Дезэссара, который распоряжался погрузкой бочонков с ромом. Ром — самое последнее, что обычно грузят на корабль. Эта предосторожность нужна, чтобы вахтенные в порту не перепились от безделья.
«Л’Ирондель» уходит? Как так?!
Должно быть, пока я любовался восходом, посланец капитана разбудил Летицию.
Со всех крыльев понёсся я в гостиницу и обнаружил, что моя подопечная спит крепким сном. Никто за нею не приходил!
Я кинулся будить её, для чего пришлось воспользоваться клювом.
Она ещё хлопала глазами, а я уж принёс ей парик, швырнул на кровать кюлоты и красноречиво сел на подоконник.
Не теряй времени, золото моё! В порт! Скорей!
Прошла минута, а то и две, прежде чем Летиция перестала на меня браниться и задумалась.
— Ты ничего не делаешь просто так, моя вещая птица, — сказала она, поднявшись. — Я должна одеться и куда-то идти?
Наконец-то! До чего тупы и непонятливы даже самые сообразительные из людей!
— Ты права! Уже светает, мне нельзя терять времени. Прежде всего нужно выяснить у капитана, когда он всё-таки рассчитывает отправиться в путь. Потом приступлю к поисками доктора.
Пускай так. Только скорей, скорей!
Мы отправились на пирс. Я всё время летел впереди, понуждая Летицию убыстрить шаг. В какой-то миг ко мне в душу закралось сомнение. Что я делаю? Зачем? Не вмешиваюсь ли я в течение кармы? Не лучше ли, если фрегат уйдёт в море без нас? Но если б я не поступил так, как поступил, это, пожалуй, было бы предательством по отношению к моей питомице. Это во-первых. А во-вторых изменить течение кармы совершенно невозможно.
На набережной девочка сама увидела, что «Ласточка» готовится отдать швартовые. Все матросы стояли у борта, на берегу собрались провожающие. Кто-то кричал, кто-то смеялся, кто-то плакал.
— Мерзавец! — ахнула Летиция.
Она протиснулась через толпу, прыгнула прямо на фальшборт и соскочила на палубу.
— Вот те на, доктор! — Сказал плотник Хорёк, которого мы давеча осматривали первым. — А мы думали, вы дрыхнете в каюте. Ишь ты, чуть без вас не ушли.
Не слушая его, Летиция кинулась на квартердек.
— Я требую объяснений! — бросила она в лицо Дезэссару. — Вы сказали, что не уплывёте без штурмана!
— Нам повезло, — промямлил обманщик, отводя глаза. — Штурман нашёлся…
И показал на причал. Там стоял рыжий ирландец Логан. Целуя и обнимая какую-то женщину с оттопыренным животом.
— Но вы обещали прислать за мной!
Капитан взял её за локоть, отвёл в сторону и очень тихо сказал:
— Послушайте доброго совета, мадемуазель. Вам не нужно с нами плыть.
Она задохнулась от негодования. Не вступая в спор, процедила:
— Дайте мне матроса. Нужно принести из гостиницы мои вещи и книги. Без меня «Ласточка» не уйдёт!
Лицо Дезэссара искривилось.
— Что ж, пеняйте на себя. Я хотел как лучше. Сами будете виноваты…
Летиция уже отвернулась и не слышала этих странных слов. Не видела она и непонятного выражения, скользнувшего по курносой физиономии капитана.
А мною вдруг овладело предчувствие какой-то неведомой, но неотвратимой опасности. Этот
