Я ринулся вниз.
Взрыв пощадил его черты. Лорд Руперт был прекрасен и в смерти. Даже струйки крови, вытекшие изо рта, ушей и ноздрей, не портили красоты этого удивительного лица.
Я скорбно сел подле мертвеца, погладил его мокрые волосы крылом. И вдруг увидел, что его грудь вздымается.
Боже, что со мной сделалось!
Я так орал и метался, что Летиция, занятая уходом за ранеными, оглянулась в мою сторону.
— Капитан, вон ещё один! — крикнула она. — Может быть, он жив! Подберите его, у вас в шлюпке остаётся место!
Дезэссар сварливо ответил:
— Вы хотите, чтоб мы перевернулись?
Но потом, видно, заметил золотой медальон и велел подгрести ближе.
— Это моё, все слышали? — объявил он. — Я заметил труп первым! Моя личная добыча!
Протянул руку, отпихнул меня и сорвал цепочку.
— «Mermaid»[31] — прочитал он. — Значит, англичанин.
Подплыла вторая лодка. Логан сказал:
— Это, верно, и есть тот богач, владелец «Русалки». Жалко, что сдох. Можно было бы взять хороший выкуп.
— Да он дышит! — воскликнула тут моя умница. — Ну-ка, ребята, берите его!
— Дышит? — Дезэссар быстро проговорил: — Первым до него коснулся я, а значит, он мой. Все свидетели! По уставу, всякая добыча, взятая прямо из воды, принадлежит захватившему, а не судовладельцу и не короне!
— Осторожней, у него могут быть переломаны кости, — велела матросам Летиция.
На берегу Летиция осмотрела пленника. Кости были целы, раны не зияли, но он был недвижен и без сознания.
Я слышал, как францисканец, стоявший рядом и перебиравший чётки, тихо сказал:
— Contusio.
Девочка неуверенно оглянулась на него. Лечение контузий она ещё не проходила.
— Что надо делать? — спросила она, отведя капеллана в сторону. — Этот человек умрёт?
Я прыгал за ними по земле и подслушивал, затаив дыхание.
— Этот род сотрясений, равно как и его врачевание, наукой мало изучены. Бывает, что контуженный испускает дух, не очнувшись. Или, пролежав сколько-то часов или даже дней, приходит в себя, словно ничего не случилось. Рекомендуется полный покой и неотступное наблюдение. Человек в таком состоянии иногда захлёбывается рвотой или даже слюной. Лучше от больного не отходить.
— И это всё?
— Нет, конечно. Главное — молиться об исцелении и уповать на волю Божью.
Я так сосредоточенно вслушивался, что не заметил, как сзади подошёл Дезэссар.
— Вылечите мне этого англичанина, доктор, — сказал он, безуспешно пытаясь открыть замочек на медальоне. — Он чертовски богат. За такого гуся я могу получить пятьдесят, а то и сто тысяч!
— Я попробую. — Летиция вытирала платком кровь с лица раненого и всё внимательней вглядывалась в его черты. Кажется, лишь теперь она заметила, до чего он хорош собой. — Но не знаю, удастся ли…
Капитан схватил её за локоть. По-моему, он уже забыл, что «мсье Эпин» на самом деле никакой не лекарь.
— А вы постарайтесь! Если он не сдохнет, и я получу выкуп, пятая часть ваша.
Летиция покосилась на него.
— Я же сказал вам: сделаю, что смогу. Но если вы рассчитываете содрать такие деньги, зачем мелочиться? Верните медальон. Должно быть, он дорог этому человеку. Вот если умрёт, тогда и заберёте.
Дезэссар вздохнул и неохотно положил безделушку на грудь раненого.
— Пусть его перенесут в нашу каюту, — сказал отец Астольф. — Врач должен неотлучно находиться с ним рядом. А я переберусь в кубрик, к матросам.
— Ах, Клара, я и не знала, что мужчины бывают так красивы, — говорила мне девочка на следующее утро.
Всю ночь мы просидели над бесчувственным Греем. Несколько раз Летиция погружалась в дремоту, потом виновато вскидывалась и подносила к лицу больного фонарь — всё ли в порядке. Напрасно она тревожилась. Я не спал ни мгновения. Если бы что-то случилось, я бы немедленно её разбудил.
Корабль ночью плыл на запад, на рассвете опять зашёл в какую-то укромную бухту, известную нашему бывалому штурману, и простоял там до заката.
Но это я забегаю вперёд.
Рано утром, когда в открытый пушечный порт полился мягкий розоватый свет, Летиция погасила лампу и склонилась над лордом Рупертом.
Тогда-то она и произнесла вышеприведённую фразу приглушённым и, как мне показалось, несколько растерянным голосом.
Я горделиво поцокал, как будто слова были сказаны по моему адресу.
Эх, милая, а если б ты видела, каков он в бою, на капитанском мостике! Если б ты знала его историю, как её знаю я!
Но и без этого Летиция не могла оторвать взгляда от лежащего.
— Наверное, и его суженая — писаная красавица, — печально молвила она. Немножко поколебалась, взяла медальон и, в отличие от неуклюжего Дезэссара, сразу нашла замочек.
Я заглянул поверх её плеча и увидел то, что рассчитывал увидеть: миниатюрное изображение погибшей «Русалки». Летиция же была озадачена.
— Какой странный, — пробормотала она. — Видимо, он холост…
Тут она тихонько замурлыкала какую-то песенку и преисполнилась деловитости — затеяла обтирать больного (дал нам вчера отец Астольф такую рекомендацию).
Правда, он велел использовать для этого смоченную в спирте тряпицу, а Летиция тёрла грудь и плечи пленника влажной ладонью. Её движения, вначале быстрые, становились всё медленней, так что казалось, будто она его просто гладит.
Внезапно она отдёрнула руку и опустила на Грее рубашку.
— Что со мной? — сказала Летиция с испугом. — Это нехорошо! Клара, это очень нехорошо! Мне это не нравится! То есть…
Она закусила губу, не договорив.
Я хорошо знаю мужчин, но женщин пока изучил недостаточно. Что тут нехорошего и что может не нравиться, я не понял.
Девочка и днём почти не отлучалась — только проведать спасённых испанцев, среди которых, по счастью, раненых не было. Пока Летиция отсутствовала, её заменял францисканец, который довёл процедуру обтирания до конца, а также искусно размял пленнику мышцы рук и ног. Жаль, Летиция не видела лорда Руперта полностью раздетым. Возможно, она избавилась бы от предубеждения относительно мужской наготы. Матросы «Ласточки», которых она пользовала, все, как на подбор, были узловатой и кривоногой плебейской породы, а тело капитана Грея напомнило мне статую олимпийца. Увы, к тому времени, когда моя питомица вернулась, пациент был уже вновь одет, а его голову обвязывал платок, пропитанный целебным бальзамом.
Предполагаю, что именно это лекарственное средство, состав которого, к сожалению, мне неизвестен, и вернуло больного в сознание.
Я упустил момент, когда это случилось.
«Ласточка» так плавно покачивалась на якоре, проникающий в каюту бриз был так свеж, что мы с
