— А полоняников, значит, ослобонили?
— С собой, в лес, увели.
— Откуда ты знаешь, что в лес?
— Да друг с дружкой болтали, покуда развязывали. Я слышал.
— Лучше бы ты, Еремейка, другое слышал, — Олекса сплюнул и махнул рукой. — Лук и стрелы, что — забрали? Эх… Ладно, что уж теперь с тобой делать — пошли.
Миновав старый дуб, они свернули на тенистую аллею, обошли кленовую рощицу, за которой уже виднелся флигель. Красивый такой, нарядный, зеленый с белыми ставнями.
— Никто покуда не выходил, — доложил один из выставленной стражи. — В избе четверо, мы видели в окна.
В окна. А окна, между прочим, все — целые… Пока целые… Черт! Так ведь сейчас-то все и начнется!
Нырнув в кусты, Миша шепнул Олексе, чтоб готовили луки.
— Сейчас из окна выпрыгнут! Готовьтесь… берите в стрелы!
— Понял, друже боярин!
Но… тихо все было. Звенящая такая тишина наступила, даже птицы не пели. Ратников уже начинал нервничать — что же, они явились к флигелю позже? Да не может того быть! Впрочем, можно ведь и заглянуть, проверить.
Молодой человек уже хотел так и сделать, как вдруг… Как вдруг стекла одного из окон разлетелись ядерным взрывом! Вышибив раму, прямо на клумбу выпрыгнул крепкий молодой человек в сером костюме, за ним — почти сразу — другой, этот, правда, не в окно — в дверь. У обоих в руках — револьверы.
Быстро поднявшись, они бросились к окнам, один — к одному, другой — к другому… решили взять в клещи…
Свистнули стрелы. И оба охранника полегли в клумбы с красивыми красными цветами. И правильно! Нечего тут рыцарские бои затевать — еще бы отстреливаться начали, положили бы кого…
Михаил вышел из-за кустов, улыбнулся:
— Метко стреляют твои люди, Олекса!
— Это я того жирного завалил! — ту же похвастал Пруток.
— А я — второго! — закинув за спину лук, выпятил грудь Ондрейка. — Боярин-батюшка, когда сокровища грабить будем?
— А вот скоро и зачнем, готовьте мешки, парни!
— Ой! — Пруток скуксился и жалобно заморгал длинными, как у девчонки, ресницами. — А мешков-то мы и не припасли… Вот беда-то!
— Ничего! — Ратников со смехом хлопнул его по плечу. — Сыщем мешки и тут. Сыщем!
— Это уж точно, сыщем! — довольно расхохотался Олекса.
— Вы мне лучше Машу сыщите! — усмехнулся Миша. — Прочешите-ка островок… а я к вам присоединюсь чуть позже. Поговорю тут… с одним.
Отряхнув брюки, он направился к флигелю, громко насвистывая какое-то аргентинское танго. Вот подошел к крыльцу… поднялся… резко распахнул дверь:
— Гутен таг, герр Лаатс! Давненько не виделись.
Олекса проводил приятеля пристальным взглядом и повернулся к своим:
— Приказ слышали? Тогда всем — в лес. Ищем молодую боярыню, зовут — Маша — можете даже покричать.
— Всем в лес, да?
— Всем. И стрел ни в кого не метать… не тех еще подстрелите. Пошли! Хотя… Вы, двое… — юный атаман посмотрел на Прутка и Ондрейку. — Останетесь здесь, при боярине. Мало ли что?
— Вы?! — доктор Лаатс изумленно дернулся в кресле. — Вы… уже… успели…
— Да, я вернулся, — Ратников безмятежно присел на софу. — А мои люди сейчас громят вашу клинику.
— Как громят?
— Да так! Они, видите ли, очень не любят, когда крадут их детей.
Хирург побледнел:
— Мы могли бы договориться… Вы знаете… Нет, вы не знаете, чьи интересы замешаны в этом деле!
— Намекаете на ваших дружков в рейхе?
— Откуда вы… — доктор побледнел еще больше и вообще стал походить на вампира.
— Оттуда! — насмешливо перебил Михаил. — Вы же сами мне все про них и рассказали. Пить надо меньше!
— Ах да, да… — господин Лаатс обхватил голову руками, но, похоже, быстро пришел в себя. — Можно вопрос? Даже несколько?
— Валяйте, — молодой человек махнул рукой.
— Кто… кого вы привели?
— Скоро узнаете.
— А мои люди…
— Часть — кто оказывал сопротивление — убита, остальной персонал мы, уж извините, заперли. В той самой палате, где некогда находился ваш покорный слуга.
— Некогда? Ах да, да… вы же были там…
— Да, был. И, как видите, смог вернуться! А вы-то надеялись, что избавитесь от меня навсегда?
Хирург ничего не ответил, лицо его из белого превратилось в серое, как у какого-то древнего идола, нижняя губа отвисла, еще больше усиливая сходство с нежитью. Вампир! Как есть — вампир! И не только в переносном смысле… Жить, уничтожая людей! Проводить мерзкие опыты на живых детях… Такой же, как и его фашисты-дружки. Ишь, дрожит теперь, тварь… опасается за свою шкуру. А не забывай мудрую пословицу — сколько веревочке ни виться…
Эх, медицина, медицина… что же к тебе всякая сволочь тянется? Садист на садисте…
— Что будет со мной?
— А вот это уже зависит от вас! — довольно рассмеялся Миша. — От того, насколько подробно мы с вами сейчас побеседуем. О, не беспокойтесь, много времени это никак не займет, я, видите ли, спешу, и вопросы будут конкретные. Вы готовы отвечать?
Доктор отозвался не сразу, он никак не мог оторвать взгляд от браунинга в правой руке гостя.
— Что вы так смотрите, Отто? Все же здорово я его у вас отобрал! Да, скальпелем вы наверняка пользуетесь куда лучше, нежели пистолетом… Впрочем, и скальпель в ваших руках — оружие смертоносное!
Хирург дернулся:
— Вы не правы! Я дарю людям жизнь!
— Только очень богатым людям… за счет жизней бедных детей. Скольких вы уже убили, а?
— Это уже вопрос? — цинично усмехнулся доктор.
Ратников сунул пистолет за пояс:
— Считайте это предисловием. А вот вопрос: браслеты — выкладывайте, что вы о них знаете?
— Думаю, ничуть не больше вашего, — пожал плечами господин Лаатс. — Если и больше, то совсем чуть-чуть. Впрочем, извольте, расскажу…
По всему чувствовалось, что это был не тот вопрос, которого доктор ждал и боялся.
— Лет семь назад я работал врачом в Мурманске…
— Где-где? — изумленно переспросил Ратников.
— В Мурманске, в СССР. А что вы так удивляетесь? Если помните, в мире тогда был экономический кризис, а уж о Германии и говорить нечего, а Советы платили неплохие деньги. И им нужны были опытные врачи. Тем более что я отлично владею русским. Предложили — поехал, все честь по чести — заключил контракт. Военный госпиталь, море работы, денег — тоже море. Да еще и бесплатный спирт… который, при известной сноровке, тоже можно было кое на что выменять. В общем, все хорошо… Только вот насчет
