Петрович еще и генератор обещал.
При этих словах все оживились:
– Да неужели?
Председатель ТСЖ довольно прищурился:
– Подключим, думаю, генератор, осенью, а вообще о ветряках надо думать, горючее-то все равно рано или поздно закончится, не этот год, так на следующий.
– Подумаем, чай, инженеры найдутся!
– Надеюсь… Сейчас же немножко о другом надо подумать, еще раз скажу – о продуктах. Многие, да почти все уже, свои запасы подъели, да и зарплату дружинникам, кочегарам, да и тем, кто целый день в теплицах, платить надобно. Немного тушенки да круп, конечно, есть еще – до июня протянем, но надобно искать! У кого какие будут предложения?
Собравшиеся дружно молчали, кое-кто даже вздохнул. Ну конечно – где их сейчас взять-то, продукты?
– Тогда я скажу, – выдержав паузу, усмехнулся Николай Петрович. – Надо взять продукты там, где они есть, там, где их очень много!
– Это где же такой Клондайк?
– Вы прекрасно знаете где – на продуктовых складах.
– Ха! Так они ж у бандитов! Не, Николай Петрович, это дело гиблое – склады-то охраняются знаете как?! Дай боже!
– Я понимаю. – Председатель продолжал демонстрировать полнейшую невозмутимость. – Однако преступные элементы захватили продсклады не по праву, следовательно, с точки зрения закона не будет ничего предосудительного, если мы и экспроприируем кое-что у этих асоциальных господ. А? Не то говорю?
– Мы-то бы позаимствовали, – хмыкнул Павел. – Только вот, боюсь, бандиты нам этого не позволят.
– А мы у них и спрашивать не будем! Сами возьмем.
– Налет предлагаете устроить, Николай Петрович?
– Не налет, но что-то вроде этого. Экспроприацию, если по-революционному выразиться. Дарья Ивановна, голубушка, вы ведь, кажется, до пенсии на Балтийском вокзале работали?
– Ну да, старшим инженером по оборудованию, – с гордостью отозвалась пенсионерка.
– Значит, складские помещения должны бы неплохо знать?
– Неплохо?! Вы, уважаемый Николай Петрович, как-то нехорошо обо мне думаете. Не «неплохо», а как свои пять пальцев! Уж что-что, а свою работу я и любила, и знала.
– Ну, вот и замечательно! Значит, вы по памяти сможете изобразить эти склады… скажем, карандашом на ватмане?
– Спрашиваете! Я ж инженер! Вот, с Софи все и начертим, она тоже Балтийский вокзал знает.
– Да-да, я на многих вокзалах работала, – радостно закивала Софья Марковна. – Инспектором по подвижному составу.
– Отлично! – Председатель снова потер руки. – Тогда все на сегодня. Вы, женщины, тотчас же за дело… а с вами, мужики, мы еще соберемся. Уже с подробнейшим планом.
– Хорошо бы еще рекогносцировку провести, – подал голос один из молодых, крепкий, коротко стриженный парень, бывший старлей-пэвеошник, звали его Олегом. – Ну, смотаться, на местности посмотреть. Опять же – хорошо бы сравнить с планом, может, там уже изменилось все.
– Это вряд ли. – Николай Петрович разлил по рюмкам остатки наливки, так сказать – на ход ноги. – Ну, за успешное претворение в жизнь наших планов. Хоть, наверное, кое-кому они и кажутся авантюрными.
Именно такими эти планы и казались – казались, чего уж. Впрочем, не всем – достаточно было взглянуть на радостно гомонящих подружек-пенсионерок.
– Стол помоги собрать. – Хозяйка квартиры задержала Макса в дверях. Улыбнулась. – Если, конечно, не очень занят.
– Да не занят!
Библиотекарша помыла посуду, прибралась, потом с улыбкой подошла к стоящей на подоконнике магнитоле:
– Знаешь, разбиралась в шкафу и случайно нашла батарейки… Ты какую музыку любишь?
– Какую и ты…
– Тогда – вальс! Понимаешь, просто так хочется праздника! Завтра первое мая… Я помню, как раньше отмечали родители. Ходили на демонстрацию, делали салат оливье, потом собирались с друзьями…
Тамара нажала кнопку – полилась музыка…
– By ле ву дансе, мадемуазель? Разрешите вас пригласить?
– Господи, наконец догадался.
Она прижалась к Максиму трепетно и нежно, да и сам молодой человек так же нежно обхватил партнершу за талию… хорошо, что хоть немного умел танцевать классические танцы…
И-и-и раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…
«Падам, падам, падам…»
– Ах, как я давно не танцевала! – танцуя, шептала женщина. – Знаешь, даже голова закружилась…
«Падам, падам, падам…»
– Я помню свой первый поцелуй… тоже вот так, в танце…
Не говоря ни слова, Тихомиров прижал женщину крепче, и та с готовностью подставила губы.
Ах, как было сладостно! Как будто бы оба срывали с дерева запретный плод.
– Ты чудесно выглядишь, и платье у тебя чудесное…
– Правда?
– А эти бусы, они тебе так идут.
Тут молодой человек не врал – восхищался искренне: большие черные бусины матово переливались на белой точеной шее.
«Падам, падам, падам…»
Кто это поет? Мирей Матье? Эдит Пиаф? Все равно…
Тихомиров снова поцеловал партнершу… или это она – первая? Да ладно, черт с ним, какая разница? Руки Максима скользнули от талии выше, нашарили змейку, осторожно расстегнули… Ах, как сладостно было ощутить ладонью шелковисто-теплую женскую кожу, волнующую линию позвоночника, плеч…
– Ой… что ты делаешь?
– То, что ты хочешь…
Обнажив левую грудь партнерши, молодой человек наклонился, принялся ласкать губами сосок, быстро затвердевший, упругий… Потом осторожно снял с женщины платье…
– Стой, стой… не так сразу… еще потанцуем…
«Падам, падам, падам…»
Ах, как чертовски хороша была библиотекарша! В черных колготках, с матово-черными бусами на шее… с обнаженным бюстом. Ах…
Не в силах больше сдерживаться, Максим поднял Тамару на руки, кружась под музыку, осторожно положил на кровать… наклонился, целуя пупок и медленно снимая колготки…
«Падам, падам, падам…»
После бурно проведенной ночи – «праздничной», как назвала ее библиотекарша, – Тихомиров выглядел помятым и невыспавшимся. Однако, как и договаривались, поднялся с утра к Павлу – тот жил двумя этажами выше. Николай Петрович уже пришел, Олег и еще двое молодых парней – Аркадий и Игорь – тоже явились, и теперь все вместе рассматривали разложенную на столе схему, нарисованную цветными карандашами на большом куске ватмана.
– Клевая схема! – восхищался Олег. – Четко все изображено и понятно, не хуже, чем на компьютере. Это вот что? Бойлерная?
– Да, похоже, что так.
