– Не, вертолет не нужен… Просто подгоним «газельку» во-он туда, на пустырь, в кусточки. Видите, как раз туда и стенка последнего склада выходит.
– Ну, выходит… Что ж нам ее – подорвать что ли?
– Зачем подорвать? Я же говорю, сверху. Там, в крыше, очень широкий люк, вот он на плане, для вентиляции или на случай войны, «зажигалки» тушить, не знаю.
– И что?
– Открывается он изнутри – вон, смотрите по схеме.
– И ты предлагаешь…
– Да! – твердо заявил старлей. – Кто-то должен его для нас открыть. Иного пути просто нету.
– Внедриться в банду? – Николай Петрович хмыкнул.
– Или найти там своего человека.
– Ладно, посмотрим…
Повесив на шею бинокль, Тихомиров поднялся на ноги:
– Слушайте, хорошо бы пустырь тот проверить – как далеко можно подъехать? А то, может быть, там вообще болото.
– Совет дельный, – одобрительно кивнул Востриков. – Так сейчас и сделаем, а насчет внедрения, Олег, обмозгуем попозже.
К самому складу разведчики не проехали – там и вправду начиналось болото, повсюду виднелись какие-то овраги, ручьи, лужи. Впрочем, старшего лейтенанта эта картина порадовала.
– Очень хорошо! Сейчас присмотрим тропинку, расставим людей, ящики будем передавать из рук в руки, а машину можно и вон там, за кустами, оставить.
– Так-то оно так, – ухмыльнулся Николай Петрович. – Только вы о главном не забывайте – кому-то из наших нужно оказаться на складе. Эй, Максим! Ты что встал?
– Да так… Склад-то в каком году построен?
– Поточней бы узнать.
– У Дарьи Ивановны спросим. А что такое?
– Да так. Мелькнула одна мыслишка.
Слава богу, склад оказался построенным в семьдесят четвертом году, о чем вечером, за чаем, и поведала пенсионерка.
– А что там поначалу хранили-то, Дарья Ивановна? – тут же поинтересовался Максим.
– Да ничего особенного – мыло хозяйственное, стиральный порошок и все такое.
– Надо же… И охрана уже тогда была?
– Скажешь тоже, Максим! В то-то время? В лучшем случае сторож.
Востриков скосил глаза:
– Ну, давай выкладывай, что задумал?
– Короче, так. – Усмехнувшись, молодой человек решительно махнул рукой. – Когда все будет готово? Машина, люди?
– Да хоть сейчас! – расхохотался Николай Петрович. – Только свистнуть.
– Ну и славненько. – Тихомиров потер руки. – Тогда с вас завтра бензин, а с третьего числа начиная пусть и «газелька», и люди приезжают к складу каждую ночь. И ждут.
– И все-таки… как же ты проберешься-то?
– Мое дело. Есть один человек… Вы, главное, будьте готовы каждую ночь!
– Хм. – Председатель с сомнением покачал головой. – Ох, Максим, Максим, рискуешь! И сколько же нам так ждать?
– Думаю, дня два-три, максимум – неделю.
– А если…
– А если… Можете тогда что-то другое придумывать, а мне свечку поставить. Кстати, о свечке – если все выйдет как задумано, я вам фонариком или той же свечкой с крыши махну вот так, три раза. – Молодой человек поводил рукой над головой. – А вы мне в ответ, как подберетесь, тихонечко так свистните или напойте что-нибудь такое, известное… Олег, ты современные песни знаешь?
– «Арию» только. И еще – «Король и Шут».
– Во! «Короля и Шута» и напойте, «Похороны панка» что ли… В семьдесят пятом году уж точно такой песни не было. – Последнюю часть фразы Тихомиров произнес вполголоса, про себя, уже поднимаясь.
И вот снова поет позади мотор, со страшной скоростью восемьдесят километров в час летит голубой стрелой «запорожец», летит, покачивается, стрекочет…
– Эх, – азартно крутил баранку Максим. – Ели мясо мужики, пивом запивали!
У ворот, метров за сто, сбавил скорость, приосанился – весь такой благообразный, патлатый, при бороде, да еще в черных, старинного фасона очочках. Как есть шпион – Штирлиц, блин, недоделанный.
А ведь работало все – с вышки лениво мазнули биноклем, так, для очистки совести больше, ворота открылись, и голубой «запорожец», набирая скорость, покатил привычным маршрутом.
Когда начались поля, молодой человек сбавил ход, внимательно считая повертки… ага, похоже, вот эта! Вон и у тополя ветка сломана.
Свернув в противоположную нужной сторону, Максим загнал «запорожец» в кусты, там его и бросил – на машине туда никак нельзя было попасть, в прошлый раз специально пробовал. Да и вообще, в семидесятые годы на обладателей любого драндулета безлошадный люд смотрел с уважением и завистью. Поэтому даже «запорожец» неизбежно привлек бы внимание, особенно в сельской местности. Правда, Тихомиров все-таки подозревал, что, если б удалось проникнуть в прошлое на машине, ее бы там никто и не увидел – морок! Он и сам-то там – призрак, мало кому доступный даже для простого общения. С алкоголиком и музыкантом Женькой вот повезло.
Похлопав рукой по крыше машины, молодой человек забросил на спину пустой рюкзак – охотничий, выпрошенный под честное слово у Вострикова, – и, негромко насвистывая, направился в сторону непроходимой грязищи – именно там, по обочинам, и росли вожделенные цветики-семицветики.
Ага, вот они… Покачивают на ветру разноцветными, переливающимися всеми цветами радуги лепестками… А вот и дерево – тополь со сломанной веткой.
Максим снял очки и сразу прищурился от ярко сверкнувшего солнца… Вот и все! Перебрался.
Тихомиров каждый раз удивлялся, до чего же легким и незаметным оказывался этот переход, ну никак нельзя было угадать, ощутить – когда же? Может быть, какие-то доли секунды, мгновения…
Пнув валявшуюся на дороге бутылку, Максим водрузил на нос очки и, поправив пустой рюкзак, деловито зашагал по обочине.
Женька оказался дома, и даже – на удивление трезвый. Гость из будущего материализовался еще на крыльце, надев на голову висевшую на гвоздике кепку. Постучал:
– Эй, есть кто дома?
– Заходи… О! Макс! Заехал все-таки, да?
Явно обрадовавшись, музыкант с такой силой хлопнул Тихомирова по плечу, что рука его свободно прошла сквозь одежду и тело… бедняга едва не упал, впрочем, внимания на сие обстоятельство не обратил ни малейшего, наверняка списав на посталкогольный синдром.
– Ну что, дружище Джонни? Черти трехглазые не снились ли?
Женька улыбнулся:
– Да, слава богу, нет! Слышь, Макс! У меня сейчас бабок – вагон и маленькая тележка! Я чего трезвый-то… В клубе местном на праздники играть подрядился – пианино там у них есть, детишки на Первомай выступали, вот я им и аккомпанировал – «Орленок, орленок, взлети выше солнца!»… Да и сейчас – только вот с концерта пришел.
– Ну и голос у тебя! – усевшись на диван, искренне восхитился гость. – Да и вид вполне комильфо!
И в самом деле, музыкант был одет в протертые почти что насквозь джинсы – мечту любого хиппи, такие старые, что и лейбак давно оторвался. Тем не менее в провинции и за такие любая не особо строгих
