– Не знаю, девочки, не смотрел.
– Максим Андреевич, а у нас соревнования скоро будут?
– Скоро. В рамках «Зарницы» пройдут.
– А в поход когда?
– Ив поход скоро. Вот родительский день переживем, тогда…
– У
– Максим Андреевич, а вас наша вожатая, Ира, искала – строевую порепетировать. Говорит, вы обещали.
– Обещал – да.
– Так пойдемте, Ира на старом стадионе ждет, с отрядом.
Господи, старый стадион!
Так там же этот, художник. Шагая вместе с девчонками, Тихомиров облегченно вздохнул – а ведь чуть не забыл про парня!
Хорошо – напомнили… сами того не желая.
– А ну, построились все, пятки вместе, носки врозь. Р-равняйсь, смирно… На первый-второй рассчитайсь! Где командир?
Вышедшая из шеренги девочка отдала салют:
– Анютина Аня.
Да-а… парней, конечно, не нашлось. Ну понятно, вожатая-то девчонка. Ей, наверное, с девочками удобнее.
– Давай, Аня, командуй…
Зря Максим сомневался: голос у Ани оказался истинно командирский, зычный и громкий, аж уши закладывало, да и ребята слушались ее беспрекословно.
– Отряа-а-ад… Нале… ву!!! Шаго-ом… марш! Песню запе… вай!
Прошагав по старым колдобинам четыре круга, пионеры утомились, и вожатая поспешно махнула им рукой – отдыхайте.
– Отряа-ад… Стой! Раз-два… Вольно! Разойдись!
Тихомиров уважительно покачал головой:
– Здорово у тебя, Аня, получается.
– У меня папа – полковник, Максим Андреевич.
– А… ну, если полковник, тогда понятно…
И снова Максим едва не забыл про художника, вспомнил, когда пионеры, услышав позывные на ужин, гурьбой рванули в столовую. Уже полпути прошел вместе с вожатой их, Ирой, – тише воды ниже травы девчонкой-чертежницей, выглядевшей ничуть не старше своих нынешних подопечных-акселератов. Было очень похоже, что в лагере этой несколько заторможенной с виду девушке не очень-то нравилось, она просто несла свой крест: в комитете комсомола сказали – никуда не денешься.
– Обычно я летом подрабатываю…
Нет, все же Тихомирову и эту тихушницу удалось вызвать на разговор.
– Подрабатываете?
– Ватман домой беру, чертежи…
Ватман…
Черт! А художник-то?
– Вы, Ира, идите, а я догоню…
Слава богу, парнишка оказался на месте – там же, где и был, у поваленного забора. Стоял себе перед мольбертом, увлеченно рисуя… даже не заметил, как Максим подошел…
– Эй, Пикассо! Давай сворачивайся и на ужин… Ого! Здорово у тебя деревья получились! И вот – сарайчики…
– Это, Максим Андреевич, не сарайчики – это машины.
– Вижу, что машины… Ого!
Тихомиров замолк, увидев на одном из разложенных для просушки листов (мальчишка рисовал акварелью) фургон с рекламой фруктовых соков. Тот самый фургон, из будущего.
Мало того!
Максим ведь, любопытствуя, заглянул художнику через плечо:
– А это что у тебя?
– Да машина иностранная проехала, я таких и не видел… – чуть смущенно улыбнулся Антон. – Даже марку не определю. Вы ведь меня просили, если вдруг «москвич», там, увижу, «волгу»… вот я на дорогу и поглядывал, даже до нее дошел – рисовал все подряд машины. А вот ту, иностранную, ну никак не ухватить – слишком уж быстро проехала… Вот, что-то попытался изобразить. Не очень, наверное, похоже…
Очень! Очень похоже!
Тихомиров едва сдержал удивленный вскрик – на прикрепленном к мольберту юного художника листке явно угадывалась белая морда «газели»!
– Слышь, Антон… А куда эта машина проехала?
– Да не знаю… Но не к городу – точно.
– А давно?
– Час-два назад.
Глава 19
Ах, озеро, взгляни: один лишь год печали
Промчался…
На следующий день Тихомиров снова отправился на прогулку к топким берегам озера, прозванного местными жителями Злым, и снова безрезультатно, словно кто-то специально посмеивался над всеми его поисками. Молодой человек никак не мог отделаться от ощущения, что за ним сейчас кто-то подсматривает, комментируя каждый шаг со злобной и циничной усмешкой, а он, Макс, перед этим «кем-то» – беззащитный и голый.
Тихомиров вернулся к обеду – нужно было еще успеть провести общелагерный кросс, обязанностей физрука с него никто не снимал. Антон-художник устроился с мольбертом все там же, за старым стадионом, рисовал лес…
– Что, понравилось место? – Максим тормознул рядом, прислонил к березе велосипед.
– Очень! – обернулся мальчишка. – Тут лес такой… луга… Максим Андреевич, а на озеро с вами можно? Ну, вы ведь оттуда приехали?
– Оттуда, оттуда, – сквозь зубы отозвался физрук. – Там, знаешь ли, болото, мон шер. Не вздумай
