— Что?!!
— Еще дать денег?!!
— Да ты издеваешься?!
— Гнать его!!!
— Живодеры!!!
— Сволочи!!!
— Обобрали раз и хотят еще!!!
— Он провокатор!!!
Артем снял пиджак. Этот странный жест озадачил половину вопивших, и они притихли. Артем закатал рукава, и остальные завороженно смотрели на его жилистые руки. Может, он собирался драться? А может, сошел с ума? Роящиеся в головах собравшихся вопросы заставили умолкнуть, а главное, отвлекли от сказанного раньше. Этим и воспользовался Павлов:
— Помните сказку о Золотой Антилопе? Мультик был такой. В детстве смотрели?
— Точно, был такой. И что?
— Довольно! Довольно! Так там было?
— И тебе — довольно! Хватит нас дурить!
Артем удовлетворенно кивнул:
— Да. Довольно!!! Именно. Так кричал жадный раджа. Когда золотом его завалили, и он вопил: «Довольно!» И все золото обратилось в черепки! Самое ужасное наказание для алчного человека.
За первым, самым ближним столом поднялся старичок профессорского вида. Он поправил очки и помахал тросточкой:
— Позвольте заметить, я как специалист по Древней Греции могу вас дополнить. Мне кажется, здесь удачнее была бы аналогия с мифическим царем Мидасом…
Отчаянно боящийся потерять ритм и понизить накал Артем закивал в знак полного согласия:
— Спасибо за историческую справку. Вы абсолютно правы! Мидас страдал от своей жадности. Все, к чему он прикасался, моментально превращалось в золото. Он даже есть не мог. Мы с вами потом об этом поговорим. Я прошу вас, присаживайтесь! Нам надо принять важное решение, и я хочу, чтобы вы его понимали.
Уже через четверть часа смысл его предложения дошел до каждого. Главное, чтобы люди перевели мошенникам оговоренную сумму строго в канун католического Рождества — 24 декабря. В России это рабочий день, а Запад уже отдыхает. На это у Павлова был особый расчет. Через полчаса сияющими от ожиданий активистами была сформирована группа, отвечающая за связь с остальными дольщиками, а через час каждая деталь была обговорена. Но люди никак не хотели расходиться.
Они впервые держали в руках реальный механизм возмездия.
Гномы
Когда Кныш не спеша подошел к дому, на площади перед ним стояли полицейские — обычная картина для спокойной Европы. Три карабинера и два автомобиля. С ними разговаривали какие-то типы в штатском. Все в черных пальто и костюмах. По виду то ли агенты, то ли спецслужбисты, а возможно, просто охранники какой-нибудь заезжей шишки. Саша всегда вежливо улыбался этим гарантам своей безопасности и здоровался. Те отвечали так же — поклонами или козыряли. Сегодня их было чуть больше, и Кныш, как всегда, улыбнулся и даже помахал рукой. Полицейские ответили тем же. Он двинулся к подъезду и отметил, что сзади приближаются штатские в черных пальто. Не дожидаясь, пока они подойдут, бывший российский сенатор развернулся им навстречу.
— Добрый день! — обезоруживающе улыбнулся он. — Могу ли я вам чем-то помочь?
Строгие мужчины переглянулись. Один из них достал из внутреннего кармана сложенный втрое лист. Кныш поморщился, его раздражали нестандартные вещи. Писчая бумага американского формата, шире нашего стандартного листа, но и короче его, так, что она не влезала ни в один стандартный конверт, документы, сложенные втрое, а не вчетверо, как принято у нас на родине. А еще мили, футы, фунты. Поэтому для жизни он выбрал не предпочитаемую многими беглецами Великобританию, а Швейцарию. Килограммы, километры и нормальные листы. И вдруг эта тройная складка!
Александр Сергеевич напряженно улыбнулся. Что-то неприятное было в этом человеке и в том, как он достал листок. А тем временем неприятный человек сделал шаг вперед и медленно развернул лист: раз, два, три.
— Герр Книтч? Александер? — спросил он по-английски, но с сильным немецким акцентом. В этой части Швейцарии предпочитали германскую речь.
— На, йа! — подыграл Кныш.
Мужчина кивнул и повернул лист к бывшему российскому политику.
— Это судебный приказ на обыск и возможный арест в зависимости от результатов. Пройдемте к вам в дом. Прошу вас.
Тут же с двух сторон к Саше прижались такие же хмурые ребята в черном и настойчиво подтолкнули его к калитке нового дома. Кныш отметил, что к нему пришли именно как к гражданину далекой ближневосточной солнечной страны с именем Alexander Knytch, и, почти не волнуясь, открыл дверку в садик. Десять шагов, и группа вошла в светлую прихожую.
— Прошу, господа. Дом к вашим услугам.
Кныш оглядел хмурых парней. Четыре штатских и два полисмена вполне могли перевернуть вверх дном его уютное гнездышко, поэтому он решил опередить своих провожатых.
— Господа, я мог бы облегчить ваш труд. Что вы хотели бы найти?
Он говорил на прекрасном английском с оксфордским акцентом, который привила ему на индивидуальных домашних уроках настоящая профессорша. В последние годы умные «новые русские» вкладывали деньги не в яхты, люкскары и гулянки, а в образование и здоровье. Нанимали лучших учителей, принимали самые модные процедуры омолаживания и оздоровления и собирались жить если не вечно, то очень долго.
Мрачный тип с листком-ордером наклонил ухо к своему коллеге, выслушал короткое мнение и кивнул в ответ:
— О'кей! Вы хотели бы добровольно выдать нам все финансовые документы по вашим счетам и активам в Швейцарии и за рубежом?
«Неужели эти короеды пришли только за сберкнижками? — пронеслось в голове. — Странно…»
Бумаги у Кныша были в порядке, а каждый франк и сантим легализован и обоснован. Он специально выводил деньги окольными путями и подолгу отмывал их в Европе. За это брали гигантские проценты, но в том и состоял смысл — создать стопроцентно легальную историю своих капиталов.
Позади него щелкнул диктофоном один из визитеров, чтобы все ответы были записаны и стали доказательством поведения обыскиваемого. Кныш кивнул:
— Да, я хотел бы добровольно предоставить вам все эти документы. Они не являются чем-то секретным и преступным.
Он прошел к сейфу и достал ключ из кармана. Три оборота, два щелчка кодового замка и еще три щелчка. Дверка открылась. Он достал три одинаковых папки и положил их перед полицейскими. Главный, тот, что показывал листок, раскрыл первую, а затем и остальные, по очереди что-то показал своему помощнику, и тот сделал запись в протоколе. Это было неплохо: любое сомнительное действие можно будет обжаловать. Он вдруг подумал о своих правах, которые ему почему-то не зачитали.
— Один момент, господа! — привлек внимание службистов Кныш. — А почему мне не дали возможности пригласить адвоката?
— Мы не успели, сэр, вам предложить. Ведь вы добровольно стали выдавать документы, — старший команды обнажил ровные, но желтые прокуренные зубы. Видимо, это он считал дежурной улыбкой.
Кныш, поспешно скрывая истинную реакцию, сделал равнодушное выражение лица. Как ни странно, формально службист был прав.
