Сашок, тоже свой истинный талант в землю зарываешь. Ты ж классный повар, я знаю! Так чего в каскадеры подался? Бабла больше? Сомневаюсь. Хороший повар да в приличном кабаке бабок загребает не меньше, а пожалуй, и больше. Валентин, наливай! Эх, однова живем! Ноу фьючер! Нет будущего…
Вот так и сказал. И был абсолютно прав, ибо никакого будущего у Земли не было. Мир сжимался, медленно, но верно приближаясь к коллапсу. Кто- то из ученых говорил, что этим процессам подвержена вся Вселенная, кто-то им возражал — нет, мол, не Вселенная, а только Земля. Но в одном все соглашались: процесс идет и катастрофа неминуема. Правда, лет через тысячу или десять тысяч — тут разброс был большой.
Пришла Леночка со стаканами, налили и ей. Лешенька уже хорошо накачался и нес какой-то пьяный бред:
— О, в этом пансионе не все чисто. Я имею в виду постояльцев, хотя и хозяин — та еще бестия, палец в рот не клади. А уж жильцы…
— Да какие тут жильцы, — раздраженно фыркнула девушка, — Нет ведь никого, кроме нас.
— Нет, так были, — загадочно усмехнулся актер, — Вот, в день нашего заезда старичок один по двору шлялся. Он ведь явно кого-то боялся или скрывался. Одежду все время менял, шляпу надевал с полями, очки — в общем, вел себя как примитивные, насмотревшиеся шпионских саг дурни. Ну разве в шляпе дело? А уж темные очки только внимание привлекут. Он еще и волосинки к дверям клеил, я как-то увидел, чтобы узнать, если кто чужой в номер войдет.
— Ой, Леша. — Леночка томно потянулась — Вечно тебе невесть что мерещится. Ну старик и старик, обычный. Я так его и не запомнила вовсе. А ты, Саша?
— И я не запомнил — Каскадер пожал плечами. — Какое мне дело до каких-то стариков?
Они пили почти до самого утра и спали всего часа три-четыре. Проснувшись, Александр, как обычно, отправился на утреннюю пробежку. Постановщик и исполнитель трюков (а Саша совмещал здесь обе должности в одном лице), несмотря ни на что, должен был держать форму.
Бегал он всегда по одному и тому же маршруту: проходя через развалины тофета, начинал с улицы Суффет, добегал до терм Антонина, сворачивал на широкую авеню Хабиб Бургиба и уже по ней возвращался к пансиону. Не такой уж маленький получался кружок, и Саша всегда засекал по секундомеру время, с гордостью замечая, что с каждым днем результат все лучше, на секунду-две. Хотя, конечно, скорее всего, дело было не в нем, а во времени, точнее в пространстве. Мир вокруг вот уже несколько лет как сжимался. Это было доказано, об этом писали во всех газетах. Многие люди первое время жили в ожидании неминуемого конца света, пока в масс-медиа не появились сообщения о том, что коллапс, конечно, будет, но не сейчас, а лет как минимум через тысячу. Но что через несколько сотен лет не будет ни Земли, ни, быть может, Вселенной, осознавать было неприятно.
А вдруг ученые ошибаются? Вдруг нет никакой тысячи лет и обещанный коллапс наступит вот уже через год-другой, через месяц, завтра? Такие идеи в народе тоже бродили и время от времени набирали силу.
Три секунды! Вот, уже на три секунды быстрее! Черт…
Саша сплюнул под ноги. Нехорошо все это. Может, ну его на хрен, этот секундомер? Выкинуть его, что ли? А и выкинуть!
Недолго думая, молодой человек размахнулся и забросил сверкнувший на солнце прибор в розовые кусты.
— Бонжур, месье!
Черт!
Полицейские! Эти-то откуда взялись? А, вон их автомобиль. Бесшумно подъехали. Ха, это ж электромобиль, чего ему шуметь-то? Сейчас скажут: «А чего это вы тут мусорите? Вещами какими-то кидаетесь?» И заставят заплатить штраф.
— Бонжур…
— Говорите по-французски, по-английски?
— Лучше по-английски.
— Хорошо — Полицейский инспектор в белом, с блестящими пуговицами, мундире, представившись, перешел на английскую речь: — Проживаете у господина Ашкензи, не так ли?
— Да, именно так.
Неужели уже и до полиции дошла весть о ночной пьянке? Соседи настучали? Возможно, здесь такое в ходу.
— Можем мы с вами поговорить?
— Да, пожалуйста.
Молодой человек пожал плечами, и инспектор, указав на лавочку в тени деревьев, улыбнулся:
— Нас интересует ваш бывший сосед по пансиону, профессор Фредерик Арно.
— Профессор? — Саша озадаченно поскреб затылок — А! Это такой седой старик, что ли?
— Да-да, именно — седой. У него еще имелась яхта.
— Имелась?
— Он, видите ли, исчез вместе с яхтой, словно в воду канул.
— Так, может, действительно — в воду? — усмехнулся молодой человек.
Полицейский покачал головой:
— Не думаю. Погода стояла спокойная, а профессор — опытный яхтсмен. Так что вы о нем можете сказать?
Александр пожал плечами:
— Да ничего. Я его вообще не видел. Так, если только мельком. Вам бы с хозяином пансиона лучше поговорить.
— Поговорили уже. Значит, о профессоре Арно вы ничего не можете сказать?
— Абсолютно!
— Что ж, жаль.
Вежливо попрощавшись, инспектор зашагал к машине, Александр же, пожав плечами, направился в пансион. Парило. В блекло-синем небе светило белое знойное солнце.
— Ты где был?! — с порога накинулся один из продюсеров, — Мы тут тебя по всему пансиону ищем!
— Да как обычно, бегал. Потом с полицейским инспектором беседовал.
— С полицейским? Ах да, он сюда тоже заходил.
— Так что случилось-то? Профессор нашелся?
— Какой профессор? Ты это о чем? Тоже, что ли, пьяный?
— Тоже? — Кажется, Александр начал догадываться о том, что произошло.
— Понимаешь, Лешенька, сука, вчера нажрался, а он ведь запойный, черт! Короче, простой у нас. Вот мы тут подумали и решили крупным планом тебя снять. Вы ж похожи!
— Меня?! — ошарашенно переспросил молодой человек — Ну вы даете… Нашли артиста!
Продюсер схватил Сашу за руку:
— Послушай, да что там играть-то? Просто вечером выйдем в море на двух судах: нам обязательно на фоне заката снять надо. Тебе даже и говорить ничего не придется — Лешенька потом своим голосом все озвучит, просто постоишь, руками помашешь. Ну! В конце концов, это же вы с Валькой-осветителем Лешку ночью напоили.
— Кто кого напоил… Ха! Что, Ленка заложила?
— Короче, Саня, надо!
Вообще-то сегодня Александр планировал отдохнуть, развеяться, в музей сходить, может быть. Но раз такое дело…
— Ну, раз такое дело…
— Вот и славненько! Вот и по рукам! Ты только в обед сходи к костюмерам — что-нибудь получше тебе подберут.
«Получше» оказалось шикарной ярко-зеленой туникой из тускло-блестящего шелка, золоченым поясом с привешенным к нему устрашающих размеров бутафорским мечом — двуручным, явно оставшимся от съемок какой-то рыцарской картины, толстенной медной цепью на шею и высокими ботфортами со
