Живым… Ну-ну…
Чья-то тень вдруг неслышно скользнула в двери… на миг все затихло. Миша дернулся… эх, слишком уж их тут много, слишком… И все здоровенные, с одним-то еле справишься, а тут столько…
В общем, как Михаил ни старался, а вырваться не удалось — чай, не в голливудском боевике, не так- то просто! Один супротив шестерых бугаев — поди-ка, попробуй… Разбили губу, схватили, заломили за спину руки, связали… эх, судьба-злодейка.
Но, черт побери, откуда они здесь? Как?! Каким образом?! Так значит, и все пленники тоже здесь?
Скрипнув дверью, в домик вошел Кнут. Хм… вот как, он, оказывается, куда-то выходил.
– Связали?
– Так, господине. Накрепко!
– Давайте его… м-м-м… до утра хоть заприте в амбарце, а уж потом, — верзила нехорошо ухмыльнулся и положил руку на торчащую за поясом рукоять кнута. — А уж там поглядим!
Миша и опомниться не успел, как уже оказался в амбаре, точнее сказать — в подвальчике, тесном, холодном и темном. В таком запросто можно было замерзнуть! Да еще и руки связаны — не развязаться, не выбраться. Вот это попал, вот это засада!
И все же — надо пытаться, не сидеть же здесь сиднем? Вот, что это здесь, рядом? Гвоздик? Сучок? А вот бы и… так, так… чуть-чуть извернуться, зацепиться веревкой… черт, соскакивает… а если немного растянуть? Так… ага… есть! Теперь потянуть… зацепилась! Еще потянуть… еще…
Есть!!!
Не особо-то и долго возился — минут, наверное, двадцать, ну — полчаса — вряд ли дольше. Тоже еще — вязальщики, мать их за ногу.
Растерев затекшие запястья, Михаил почувствовал себя куда веселее и, не тратя времени даром, тут же приступил к двери… которая вдруг распахнулась, словно сама собою! Что, уже утро? Да нет вроде бы, не похоже. Что-то рановато пришли… ладно, сейчас, сейчас…
Миша сжал кулаки…
– Мил человече!
Что такое? Откуда здесь женский голос!
– Ты, чай, не мертвый? — голос звучал тихо, словно бы журчал, как маленький ручеек.
Пленник ухмыльнулся:
– Да вроде покуда жив!
– Тогда выбирайся скорее! Бежим!
– Бежим?
А интересные дела заворачивались! Вот и неизвестная спасительница объявилась. Кстати, похоже — вовремя. Ну, а раз так…
Михаил выскочил из подвала, словно черт из бутылки, оглядел темный девичий силуэт — платье до пят, да и речь старинная — ну, явно «оттуда» девушка, только вот космы по плечам — простоволосая.
Схватила за руку:
– Бежим, господине! Бежим, пока не проснулись.
Хорошее предложение! Почему бы не убежать?
– Куда бежим?
Незнакомка махнула рукой:
– Туда, вниз, к лодкам.
– Отлично!
Спустившись по дощатым мосткам к озеру, Михаил быстро отвязал первую попавшуюся лодку и галантно протянул руку даме:
– Прошу. Осторожней, тут мокро.
Незнакомка невесомо скользнула в лодку:
– Здесь, на мостках, должны быть весла.
На мостках? Ну надо же…
Михаил пошарил рукой — действительно, были!
– Я днем видела… случайно, когда вели в узилище.
– Что-то не убрали…
– А здесь нет татей.
Татей, сказала, не воров — по-древнему.
Опустив весла в воду, Михаил сделал осторожный гребок, направляя лодку на середину озера, точнее сказать, на огни, вспыхнувшие по тому берегу — кто-то явно врубил генератор, наверняка вернувшийся начальник.
Черт побери, электричество! Цивилизация… а здесь? Господи, и принесло же упырей… ладно, разберемся!
– Нам не туда, — послышался голос с кормы. — Не на тот берег.
– Не на тот? — удивленно переспросил Миша. — Это почему же?
– Там люди Кнута. Везде. Сторожат, — отрывисто пояснила беглянка.
Ах вот что. Однако предусмотрительны, сволочи! Значит, выставили посты. Умно.
– Сворачивай на правую руку, мил человек, — слышно было, как незнакомка зачерпнула рукою воду, напилась. — Там островок есть, там укроемся, денька два переждем.
– А не сыщут?
– Нет, — девушка неожиданно расхохоталась. — Да и некогда им будет. Я-то давно тут… островок тот приметила.
– А остальные? — быстро переспросил Михаил.
– А остальные — по-всякому. Кого продали уже, кого вот-вот продадут. Меня вот для забавы держат… муторно все, худо!
Для забавы… Легко себе представить — для какой именно. Немудрено, что эта девчонка решилась- таки убежать.
– Я тебя сразу приметила, — голос незнакомки ручейком журчал с кормы. — Как вязали, как в амбарец вели. Помыслила — помогу, вместях убежим, одной-то мне страшно, да и не сдюжить — лес дремучий кругом!
– Да уж, — поворачивая лодку, довольно хохотнул Миша. — Вместе выдюжим — точно! Ты сама-то откуда?
– Из Новгорода, Господина Великого.
– Ясно. Я тоже, считай, оттуда. А как здесь оказалась?
– Долго рассказывать… Потом, как приплывем.
Плыли долго, часа, может, три или даже больше. Лодка оказалась неповоротливой, тяжелой, Михаил на веслах упарился, к тому же пару раз едва не врезался в берег — темно было еще, хоть и ночка выдалась ясной, однако месяц — еще молодой, растущий, колыхался серебристым узеньким серпиком. Какой от него свет — смех один. Ладно, хорошо хоть — звезды, да беглянка в меру своих сил помогала.
– Левым веслом греби, мил человече! Теперь — правым… Скоро уже и остров, скоро…
Добрались лишь с рассветом — алая заря вставала над дальним лесом, быстро голубело небо, а вот и первые лучи солнца окрасили в золото поросшие соснами и елью холмы.
– Вот он, остров! — приподнявшись, вскрикнула девушка…
Настоящая красавица, Миша только сейчас рассмотрел, как стало светать. На вид — лет восемнадцать-двадцать, молоденькая совсем девчонка, волосы золотистые, пышные, лицо такое… красивое-красивое, правильное, как у греческой статуи. Высокий лоб, пухлые губы, длиннющие ресницы, глаза… кажется, светлые… нет, синие, словно весеннее небо!
Направляя суденышко к небольшому островку, Михаил улыбнулся:
– Тебя как звать-то, душа моя?
– Ириной…
– Ирина? Ирина… Мирошкинична? — словно сами собой вырвались эти слова.
Боярышня — вот именно, боярышня! — приосанилась, сверкнула глазами и вдруг рассмеялась:
– Все сидела — думала, когда ж ты меня признаешь? Ведь говоришь — из Новгорода. А там меня
