— Прими и ты от меня.
Гислольд поклонился, помолчал, примеряя подарок. Потом тихо спросил:
— Как звали… зовут твою супругу, вождь?
— Ка… Арника. — Саша вдруг улыбнулся. — Именно под таким именем ее когда-то и знали здесь, в Карфагене.
Глава 15
Осень-зима 454 года
Карфаген. Новый граф
— Что, думаете, раз генерал, значит, дурак?
— До тех пор, пока я не исполню клятву, пока не освобожу жену… — Хевдинг замялся, не зная, как продолжить. Слишком уж разволновался, прощаясь со своими верными людьми. — Короче, парни, я понимаю, что вам нужна слава, нужны лихие битвы и звон мечей. Я же сейчас вынужден просто искать. Мой друг и побратим Оффа Лошадиная Челюсть будет командовать вами в походе, куда вы, несомненно, скоро отправитесь.
— Ты можешь положиться на меня, хевдинг! — Выступив вперед, Оффа опустился на правое колено и торжественно прижал левую руку к груди.
— Я оставлю вам корабль, добавлю золота из своей доли — на нее вы наймете дружину и отыщете покровителя. И да помогут вам боги!
— Да будет так. — Молодые варвары тоже опустились на колени, выражая тем свою признательность вождю.
— Мы хорошо понимаем тебя, — негромко продолжал Лошадиная Челюсть. — Ты должен найти свою жену. И отомстить. Но прошу, брат мой, не забывай — это и наша месть тоже.
— Я не начну ее без вас, други.
— Мы всегда верили, верим и будем верить тебе, вождь!
Да, месть и поиск любимой жены — это был веский повод для того, чтобы избежать участия в грабежах и лихих набегах. Таким образом Саша сохранил лицо перед своими людьми, чья помощь ему бы еще пригодилась. Правда, к тому времени, как его поиски увенчаются успехом, они могут и погибнуть. Но это уже в руках божьих. Варваров, для которых понятия «схватка» и «жизнь» — синонимы, на цепи не удержишь и мирными делами заняться не заставишь.
Маргон, вот кто пришелся как нельзя более кстати! Именно он, через Сутулого, отыскал достойного покровителя — родного племянника командующего вандальским флотом. А с покровителем нашлись и наемники, благо золота имелось в достатке. Сутулый, правда, предлагал совершить еще несколько рейсов, но варвары отказались — слишком уж скучное дело! Покровитель предложил им вместе с частью его кораблей порезвиться у берегов Нарбоннской Галлии: пожечь богатые селения и приморские города, всласть пограбить, наловить красивых рабынь, помахать мечом в свое удовольствие. Что может быть лучше?
Парни ушли в набег уже через неделю — следовало торопиться, с октября по март в эти времена по морю мало кто плавал, римляне и греки сидели дома, дожидаясь весны. Не много было купеческих кораблей, рискующих выходить в море, но пока еще можно было перехватить, пограбить.
Маргон присмотрел недорогие апартаменты в доходном доме, ранее принадлежавшем местному купцу. Но уже лет десять как он перешел в руки какого-то очередного королевского выдвиженца.
Дом был трехэтажный, ничем не примечательный, обычной римской постройки, серовато-желтый, кирпичный, с просторным атриумом и лавками на первом этаже. В лавках торговали вином, свежей выпечкой и оливками, что, на взгляд Саши, было очень удобно — и за выпивкой, и за закуской далеко бежать не нужно.
Апартаменты Александру понравились, на втором этаже шесть комнат две большие залы, кабинет, спальни. На полу плетеные циновки, скамьи, небольшое креслице, сундуки, позолоченные светильники на высоких треногах, в спальнях — деревянные кровати на резных ножках. Маленькие, затянутые легкой тканью окна закрывались деревянными ставнями. Всюду чистота, порядок, который поддерживала средних лет женщина, супруга управителя дома — сгорбленного седобородого старичка, впрочем, весьма живенького. Звали его Гавриилом, и был он католиком — «кафоликом», как тогда говорили.
В отличие от варваров-ариан, католики признавали единосущность Святой Троицы и Никейский символ веры. Для ариан же Бог Сын являлся существом не единосущным Богу Отцу, а лишь подобосущным, то есть стоящим ниже. Очень важное расхождение, отвергающее один из главных постулатов католической (а впоследствии и православной) веры. И нельзя сказать, что это было чистой воды теоретизирование. Ведь сознание, миропонимание, ощущение всех живших в эту — и не только в эту — эпоху людей было религиозное и никакое другое.
Для католика арианин — сущий еретик, официально объявленный таковым Константинопольским святейшим собором! Ну как это так, не признавать единосущность Троицы?! И при этом еще называть себя христианином! Ужас, прости, Господи, стыд и срам!
Варвары же принимали арианство по политическим соображениям: в пику Константинополю и Риму. Епископ-арианин Ульфила когда-то крестил вестготов, он же и перевел Библию на их язык, понятный германским племенам и народам — может, еще и в этом было все дело? Ульфилу все варвары уважали. А к католикам относились… Ну как сказать? На кострах еще не жгли, но морды уже били.
Но Гавриил веры своей отнюдь не скрывал, наоборот, гордился. Вполне готов был постоять за святое дело и, вероятно, отдать жизнь.
— Гавриила наняли управителем дома, потому что он очень честный и ответственный, — пояснил Маргон. — А то, что католик… Гейзерих-рэкс ведь их не преследует, не до того сейчас, другими делами занят.
Весьма сведущий благодаря Интернету и книгам Александр ухмыльнулся: зато как его сын и наследничек Гуннерих оторвется! Упертый арианин, для которого все католики — жуткие еретики. Едва только Гуннерих примерит отцовскую корону, заполыхают костры, начнутся пытки, доносы, появятся кресты с распятыми страдальцами за веру! Огонь, мрак, мерзость… Испанская инквизиция отдыхает!
Гуннерих! Вот через кого нужно действовать.
— Маргон, узнай у Гавриила, где в городе самый красивый арианский храм? Ну, который посещают весьма влиятельные люди.
— Ты думаешь, он скажет, господин Александр? — Маргон уже давно почтительно именовал Сашу именно так — господином. — Он же католик!
— Все равно должен знать, раз уж местный. И не забудь: сегодня вечером мы снова идем в корчму. Надеюсь, ты уже составил список?
— Составил. — Парень взял со столика свернутый в трубочку лист египетского папируса; целую кипу таких хевдинг купил для всяких надобностей. — Вот он.
— Так-так. — Сидевший в кресле молодой человек вытянул ноги. — Посмотрим-посмотрим… О господи! «Красная слива», «Нога повешенного», «Золотой череп»! Это названия не для харчевен, а для фильмов ужасов или рок-групп.
Маргон сделал удивленное лицо:
— Не понял тебя, господин.
Ну конечно, не понял, еще бы…
— А «Ногу повешенного» и «Золотой череп» ты зачем подчеркнул?
— Там часто собираются моряки.
— Ага, правильно. Иди же, спроси Гавриила про церковь. А я пока посмотрю.
