вышел – видать, подался в расположенную на носу судна уборную. Съел чего-то не то.
Бах!!!
Словно порыв злого ветра захлопнул дверь!
Лешка вздрогнул, проснулся… и уперся взглядом в дрожащего юношу.
– Франческо! Ты что спать не даешь?
– За мной кто-то шел! Я видел… точно видел… крадущуюся по пятам тень.
Да, похоже, синьор скульптор не отличался особой храбростью.
– Алексей… Ты бы не мог проводить меня… ну хотя бы немного.
– Ох. – Лешка махнул рукой. – Ну пошли, что с тобой поделать? Все равно уже разбудил.
Корабль ночью не плыл – стоял на якорях в виду берега. Было тихо, и бархатная южная ночь мягко обволакивала все вокруг своим покрывалом. Высоко в небе желтели звезды, и медный свет луны заливал палубу. В общем-то, не так уж и темно – чего бояться-то?
Чьи-то отдаленные голоса. Хохот. Видно, переговаривались вахтенные матросы. Стараясь не наступить на спящих, Лешка и Франческо пошли по палубе вдоль левого борта. Алексей исподволь оглядывался по пути – вроде бы никого. Когда дошли до второй грот-мачты, старший тавуллярий остановился:
– Ну все, дальше давай один. Тут идти-то.
Кивнув, скульптор, не оглядываясь, зашагал дальше. Алексей подошел к борту – справить малую нужду вполне можно было и так, и не нужно было для этого никуда идти. Потом отошел к мачте, уселся, опершись спиной и вытянув ноги. Рядом, на палубе, со всех сторон спали люди.
Бизнес-класс! – усмехнулся Лешка.
И заметил… Нет, показалось! Хотя…
Вот на палубе показалась худощавая фигура Франческо.
И чья-то тень в тот же миг отделилась от фок-мачты. В тусклом свете луны сверкнул клинок!
– Сто-о-о-о-й! – что есть мочи закричал Алексей и изо всех сил рванулся навстречу юноше.
Тот, видно что-то сообразив, резко прыгнул в сторону, да, споткнувшись об кого-то из спящих, упал, смешно повернув руку.
А тот, с клинком, уже был рядом, замахнулся… На ходу вытащив из-за пояса нож, Лешка, не раздумывая, метнул его в лиходея, угодив тому прямо в предплечье.
Слабый крик. Глуховатый стук упавшего на палубу кинжала. Крик вахтенного:
– Кто там шалит?
Прыжок!
И плеск воды за бортом.
Ушел, гад!
Алексей бросился к борту. Вспыхнул факел – как видно, кто-то из вахтенных матросов почувствовал что-то неладное.
Беглец оглянулся и, усмехнувшись, быстро поплыл к берегу.
Лешка хорошо разглядел ухмылку… и вытянутое какое-то рыбье лицо!
Креонт!
Это был…
Глава 14
Лето 1449 г. Тана – Большая Орда
…Креонт!
Обознался? Да нет – приметное рыбье лицо, хищный насмешливый взгляд. Чернявый. Ну точно – он! И ведь все сходится: Креонт – турецкий лазутчик, именно у него работал Франческо, и сейчас узнал этого турка. И за это чуть было не поплатился жизнью! Как поплатились Созонтий и Анисим Бельмо – тоже, наверное, только потому, что узнали, точнее – могли бы узнать. Их первым увидел Креонт – и этого было достаточно. Убил! Просто так – для подстраховки. Чтобы чего не вякнули. Сволочь!
Но что лазутчик – а, скорее всего, это он! – делает здесь, у берегов Крыма? Шпионит? За кем? За татарами на берегу? А что, если…
Старший тавуллярий даже немного опешил от пришедшей вдруг в голову мысли: а что, если Креонт – и есть тот самый тайный посланец султана Мурада? В таком случае он, Лешка, вряд ли снова увидит лазутчика – тот ведь соскочил там, где надо – у крымских татар. Теперь разведает все, встретится с их ханом Хаджи- Гиреем – и все, миссия выполнена.
Тогда зачем пытался убить?! Что с того, что его узнал скульптор? А того! Значит, вовсе не в Крым нужно было Креонту! Может, он планировал плыть до Таны… и дальше! Ну да – об этом ведь и говорил базилевс!
– Что тут такое случилось? – прогрохотав по палубе высокими сапогами, к борту подошел капитан – кряжистый, чернобородый, в модном – с разноцветными пришивными рукавами – камзоле. – Мне доложили – какой-то прощелыга вдруг ни с того ни с сего прыгнул за борт?
Капитан, прищурившись, внимательно посмотрел на Франческо и Алексея. Ну конечно же – прощелыга! И за борт прыгнул – пес его знает почему? Может, надо ему было. И ни на кого из пассажиров не нападал, никого не трогал! Конечно же нет! Если да – тогда придется затевать нудное расследование, вне всяких сомнений, совсем не нужное ни капитану, ни владельцам судна. Зачем? Лишь только репутация пострадает. Лучше все скрыть – тем более что свидетелей-то почти нету. Вахтенные – никакие не свидетели, будут говорить то, что укажет капитан, а вот эти двое…
Лешка улыбнулся собственным мыслям – похоже, они были сейчас вполне даже в тему.
– Он… тот, что прыгнул, набросила на… – начал было Франческо, но старший тавуллярий тут же сильно наступил ему на ногу.
– Ой!
– Вы совершенно правы, синьор капитан, – галантно поклонился Алексей. – Этот, неизвестно откуда взявшийся прощелыга, видать, специально дожидался ночи, чтобы покинуть корабль, на который пробрался тайком.
– Вот-вот, – обрадованно кивнул капитан. – Именно, что тайком! Бродяга! А вы, я вижу, вполне серьезные и уважаемые люди.
– Да, синьор капитан… – Алексей обернулся на скульптора. – Шел бы ты в каюту, Франческо. Иди-иди, я сейчас…
Пожав плечами, скульптор направился на корму.
– Мы люди серьезные, – негромко заверил старший тавуллярий. – Тут вы снова правы. И нет нам никакого дела до всяких бродяг. Только…
– Только?
– Только очень хочется заглянуть в судовую роспись. Хотя бы одним глазком.
– Пошли, – тут же кивнул капитан. – Заглянете – не велика тайна! Управитесь до утра?
– Вполне. И не буду больше отвлекаться на всяких бродяг. Выпрыгнул – и бог с ним.
– Вот в этом я с вами совершенно согласен!
В каюте капитана жарко горели свечи. Судовая роспись – большие пергаментные листы – лежала перед Алексеем на узком столе, сам синьор капитан давно завалился на койку.
На «Черной лилии» насчитывалось около трехсот пассажиров, и старший тавуллярий вряд ли мог отыскать в росписи хоть какую-то зацепку. Хотя он ведь знал, что искать. Быстро пробегал глазами листы, не интересуясь ни именами-фамилиями, ни классом передвижения – лишь только место прибытия. Ну, конечно – Кафа, Кафа, Кафа. Солдайя. Солдайя, Кафа. Кафа, Кафа, Чембало… Кафа, Кафа, Кафа… Ага, а вот – Тана! Кто таков? Ха, старый знакомый – господин Прохор Богунеццо, деревянных дел мастер. Интересно они обозвали плотника – «деревянных дел мастер» – звучит! Так вот тут, ниже – Тана, Тана. Тана… «мастера деревянных дел» – ну конечно же вся Прохорова артель. Дальше снова – Кафа, Чембало, Кафа… Ага – Тана. И кто же? Господин Алексиус Пафис – картограф и свободный художник. Ну да, это же он сам и есть! Картограф и свободный художник – как сказал, так и записали. Что еще?
