земли дальней, увидев поражение земли сей и болезни, которыми изнурит ее Громовержец: сера и соль, пожарище — вся земля; не засевается и не произращает она, и не выходит на ней никакой травы, как по истреблении Содома и Гоморры, Адмы и Севоима, которые ниспроверг Громовержец во гневе Своем и в ярости Своей» (Второзак., XXIX, 22—23).
«Трубите трубою на Столбовой горе и бейте тревогу на святой горе Моей; да трепещут все жители земли, ибо наступает день Громовержца, ибо он близок — день тьмы и мрака, день облачный и туманный…. Перед ним пожирает огонь, а за ним палит пламя; перед ним земля как сад Едемский, а позади его будет опустошенная степь, и никому не будет спасения от него. Вид его как вид коней, и скачут они как всадники; скачут по вершинам гор как бы со стуком колесниц, как бы с треском огненного пламени, пожирающего солому… При виде его затрепещут народы, у всех лица побледнеют… бегают по городу, поднимаются на стены, влезают в дома, входят в окна, как вор. Перед ними потрясется земля, поколеблется небо, солнце и луна помрачатся и звезды потеряют свой свет. И Громовержец даст глас свой перед воинством Своим… велик день Громовержца и весьма страшен, и кто выдержит его?… Кто знает, не сжалится ли Он и не оставит ли благословения… Вострубите трубою на Столбовой горе, назначьте пост…» (Иоиль, II, 1—6, 9—11, 14).
«Воцарился Громовержец!… Облако и мрак вокруг него… Перед Ним идет огонь и кругом опаляет врагов Его. Молнии Его освещают вселенную, земля видит и трепещет. Горы, как воск, тают от лица Громовержца, от лица Громовержца всей земли» (Псалтырь, IIС, 96).
«Слушайте, все народы, внимай, земля и все, что наполняет ее! Да будет Громовержец свидетелем против вас, Громовержец из святого храма своего! Ибо вот Громовержец нисходит от места своего, низойдет и наступит на высоты земли, горы растают под Ним, долины распадутся, как воск от огня, как воды, льющиеся с крутизны… Посему из–за вас Столбовая гора распахана будет, как поле, и Город Святого Примирения сделается грудой развалин…» (Михей, 1,2; III, 12).
Отметим, что с рациональной точки зрения, все, что пророчествуется, уже, конечно, свершилось: поэтому здесь перед нами отчет о прошлых событиях. Фотографии склонов Везувия, покрытых после извержения глыбовой лавой и потому ставших, «как вспаханное поле» приведены в ([2] стр. 149).
Мы отнюдь не исчерпали всех библейских текстов, так или иначе, явно связанных с вулканизмом. Большое число аналогичных текстов, собранных из различных библейских книг, читатель может найти в [2].
Кризис ааронства
Мы видим, что тексты настойчиво повторяют о гибели и разрушении от вулканического извержения какого–то города Святого Примирения (Иерусалима), называемого иначе дочерью Столбовой горы (дщерью Сиона).
Естественно, что этот город неоднократно подвергался более или менее сильным разрушениям, и они–то описаны в Библии. Жители разбегались, но потом обратно возвращались и заново отстраивали город. По– видимому, самое первое разрушение описано в Плаче Иеремии, жалующегося на гнев Громовержца, который, разрушив ранее храмы ложных богов, принялся почему–то и за свой собственный храм–город.
Ясно, что это должно было резко поколебать позиции ааронства и его главы Аарона–Ария. Не успев возникнуть, этот культ из–за капризного характера Везувия (кстати, очень четко отразившегося в капризном характере Бога Громовержца) уже испытал кризис. По–видимому, тогда и возникла группировка афанасьевцев, ярых врагов Ария. В чем они обвиняли друг друга, теперь выяснить очень трудно, так как первоначальные обвинения в последующие века церковная традиция трансформировала в схоластические споры о природе божественности Христа (которого, как мы покажем ниже, еще и не было).
По–видимому, оплаканное Иеремией уничтожение ааронской столицы, города Святого Примирения, произошло где–то около 325 г, традиционной даты апокрифического Никейского собора. Поэтому–то Арий и был на этом соборе якобы предан анафеме.
Хотя впоследствии Арий и восстановил временно свой авторитет, но этот кризис все же не прошел даром, расколов единую ранее церковь Громовержца и, как мы увидим, подготовив почву для появления Иисуса Христа.
Первый город Святого Примирения
Разрушение «дщери Сиона» имело и другие, так сказать, «географические» последствия. Хотя этот город и был восстановлен (о «дщери Сиона» говорят пророки и через сто лет), но прежний авторитет он уже потерял и претендовать на звание «города Святого Примирения», по–видимому, уже не мог.
В 330 г. центр политической и религиозной (в той мере, в которой она воплощалось в образе императора) жизни переходит в новозаложенный Константинополь, который и приобретает со временем звание города Святого Примирения (во всяком случае, как мы знаем. Книга Царей его уже иначе не называет).
Где же находился первый город Святого Примирения, «дщерь Сиона», и что с ним стало?
Место мы знаем: около подошвы Везувия. Поэтому мы можем догадаться и о его судьбе, знаменующей окончательную гибель ааронства: он был засыпан извержением, которое должно было произойти не ранее V века н.э. после ряда менее катастрофических извержений, описанных пророками.
Локализация Иерусалима в вулканической местности делает, кстати сказать, понятными и некоторые странные бытовые черты его обитателей. Например, почему жители Иерусалима избивали камнями преступников? Советуем читателю задаться вопросом: откуда взять количество камней необходимое для реального осуществления казни? Даже в каменистых окрестностях Мертвого моря такая процедура невыполнима. Да и вообще, откуда мог взяться такой, по меньшей мере странный способ казни?
Но если мы вспомним, что все окрестности Везувия буквально засыпаны мелкими и крупными камнями, которые во время извержений каменным градом обрушивались и на правых и на виноватых, то все становится ясным: религиозные массы, стремясь подражать Громовержцу, восприняли это явление как прямое указание на способ казни и применяли его в соответствии с этим авторитетом.
Откуда, далее, взялся странный обычай посыпать свои головы пеплом в знак печали? Тоже ясно — это воспоминание о том, как сам Бог Громовержец посыпал пеплом головы всех спасшихся от гибели при разрушении. Опять–таки в Малой Азии и Сирии этот обычай был бы совершенно непонятен.
Понятно также установление закона приношения животных в жертву всесожжения, что, кстати, было невыгодно для священников, терявших натуральный продукт. Скорее всего, первоначальное установление этого обычая было связано с гибелью при извержении массы скота, что и было расценено, как указание на волю Бога сжигать приносимые ему жертвы. Сначала приносили в жертву весь скот, потом первенцев от него, потом только куски жира, потом стали делать сальные свечи, превратившиеся с течением времени в восковые.
Легенды о принесении людей в жертву огненному богу Молоху (имя которого, кстати сказать, по– еврейски значит просто «царь»; см.[2], стр. 153), и сжигание еретиков на кострах в средневековой Европе идут от одного и того же первоисточника: предумышленного бросания людей в жерло начинавшего клокотать и дымиться вулкана как средства его успокоения.
Из трех известных нам погребенных городов Помпеи, Геркуланума, Стабии на роль города Святого
