Критическое исследование хронологии древнего мира. Библия. Том 2

удовлетворяющим евангельским писаниям. Это является еще одним, уже астрономическим, подтверждением локализации Города святого примирения в Италии.

 

Заключение

Это исследование, принадлежащее в основном Морозову, однозначно показывает, что столбование Иисуса Христа произошло в ночь 20/21 марта 368 г. н.э. в окрестностях Везувия.

Согласно Луке, «Иисус, начиная свое служение, был лет тридцати…» (Лука, III, 23). Следовательно Иисус родился где–то около 335 г. н.э.

Впрочем в евангелии Иоанна имеется другая информация: «На это сказали ему богославцы: Тебе нет еще пятидесяти лет…» (Иоанн, VIII, 57). Если понимать это место как указание на то, что возраст Иисуса приближался к пятидесяти годам, то тогда получается, что он родился где–то около 320 г. н.э.

Интересно, что в 368 году Иоанну Златоусту было около 20 лет, и что приблизительно в это время его имя приобретает известность среди верующих. Не является ли он «любимым учеником», о котором пишет Иоанн евангелист, и не от него ли идет первоначальная информация о столбовании, которой впоследствии воспользовались евангелисты?

Почему же время жизни Иисуса было отодвинуто на три столетия назад? Как мы знаем (см. § 4, гл. 8), это было впервые сделано в середине VI века (через два столетия после вычисленного нами времени столбования) Дионисием Малым на основании календарных соображений (если только, конечно, вся информация о Дионисии не является существенно более поздней легендой). Надо думать, что он вызвал этим большое смущение умов у современников и его хронология едва ли была тогда же принята. Но вот прошли еще два–три века и идея Дионисия оказалась очень выгодной, чтобы смягчить остроту религиозных вопросов об отношении Иисуса и его учеников к еще не забытым церковным и светским деятелям недавнего прошлого. Эту идею подхватывает в VIII веке Беда Достопочтенный (а быть может и впервые ее предлагает) и постепенно она принимается всеми.

Отодвинув в глубь веков Иисуса и его учеников, средневековые книжники были вынуждены раздвоить реальных деятелей, послуживших их прообразами, и создать то вавилонское столпотворение имен и лиц, которое нам приходится теперь разбирать. Пока эти авгиевы конюшни средневекового мусора не будут расчищены, надежд на рациональное восстановление истории никаких быть не может.

Рассмотрим в заключение еще один интересный вопрос, касающийся Иисуса, хотя он и не имеет непосредственного отношения к хронологическим проблемам.

 

Социальный статус Иисуса

Мы уже говорили, что имя «Христос» не является собственным именем, а означает лишь «освященный», «посвященный в тайны», «ученый». Его еврейским эквивалентом служит слово «назорей». В Библии четко изложены требования, предъявляемые к назореям: «… если мужчина или женщина решится дать обет назорейства, чтобы посвятить себя в назорей Громовержцу, то он должен воздерживаться от вина и крепких напитков и не должен употреблять ни уксуса из вина, ни уксуса из напитка, и ничего приготовленного из винограда… во все дни обета назорейства его бритва не должна касаться головы его… не должен он подходить к мертвому телу…» (Числа, VI, 2—3,3—6).

В частности, обратим внимание на запрещение назореям употреблять уксус. Это делает ясным эпизод с уксусом, предшествующий «смерти» Иисуса: «После того Иисус… говорит: жажду. Тут стоял сосуд, полный уксуса. Воины, напоивши уксусом губку и наложивши на иссоп, поднесли к устам Его. Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: совершилось! И, преклонив главу, предал дух» (Иоанн, XIX, 29/30). Явно уксус был дан в порядке издевательства над назореем, и, с точки зрения евангелиста и его читателей, это было столь сильное унижение и оскорбление, что оно повлекло за собой смерть.

Уже этот эпизод доказывает, что Иисус был назореем. Впрочем, евангелия и прямо называют Иисуса назореем, хотя уже не понимая смысла этого наименования и не подозревая, что оно тождественно тексту, евангелисты этимологизируют его от названия города Назарета (см., напр., Матфей, II, 23), который, напомним, в Палестине не обнаруживается (см. гл. 7, § 2).

Неправильный перевод создал у нас и неправильное представление о светской профессии Иисуса. У Марка написано:

«… многие слышавшие с изумлением говорили: откуда у Него это? Что за премудрость дана Ему, и как такие чудеса совершаются руками Его? Не плотник ли Он, сын Марии…» (Марк, VI, 2—3). Матфей, переписывая с Марка и чувствуя, по–видимому, неловкость называть Спасителя плотником и не понимая, почему именно плотник должен проявлять особую мудрость в умение производить чудеса, меняет текст: «… не плотников ли Он сын? Не его ли мать называется Мария?…» (Матфей, XIII, 55). Это место осталось не понятном и более поздним комментатором, сочинившим целые истории об этом столярном периоде в истории Спасителя. Дело же в том, что Марк употребил слово «тектон», которое в его время означало «зодчий», т.е. ученый архитектор, а, возможно, в переносном смысле и, вообще, ученый («строитель науки»). В более поздние времена Матфея это слово приобрело более ограничительное значение: строитель–практик, а еще позже и просто плотник.

Следует думать, что узкий клан зодчих был полутайной замкнутой организацией со сложными обрядами инициации. В более поздние времена наследником этой организации явились ложи масонов (заметим, что «масон» означает «каменщик»).

Мы не видим никакой другой возможности рационально объяснить, почему Марк приписывал «плотникам» мудрость и умение творить чудеса.

Стоит, кстати, заметить, что с традиционной точки зрения (согласно которой деятельность Иисуса протекала в Палестине) плотницкая профессия Иисуса встречается и с той трудностью, что в Палестине никогда не строили деревянных домов. Это же возражение остается в силе и когда мы переносим поле деятельности Иисуса в Италию.

Таким образом, мы видим, что, вопреки распространенному мнению, Иисус вовсе не был выходцем из «простого народа». Напротив, Иисус был высокообразованным ученым, членом соответствующих тайных орденов и (судя по евангельским рассказам) знал магию, алхимию и умел лечить нервных больных. Едва ли он мог достичь всего этого, не будучи богатого и знатного происхождения.)

Впрочем, о знатном происхождении Иисуса говорят и евангелия, относя его к потомкам Давида. Таким образом, Иисус был человеком не просто знатного происхождения: он принадлежал к царскому роду.

В этой связи становится знаменательным тот факт, что, по согласному свидетельству всех евангелий, на кресте Иисуса была начертана надпись «Царь богославский». Традиция считает эту надпись издевательской, но если присмотреться, то единственным основанием этого мнения служит убеждение в «демократическом» происхождении Иисуса. Так, может быть, действительно Иисус был царем?

Впрочем, что Иисус был царем, не отрицают и церковники, они лишь утверждают, что «царство его не от мира сего». Что же касается надписи «Царь богославский», то вот как этот эпизод комментирует Морозов:

«Нам говорят, что это было сделало правителем «в насмешку». Но над кем же? Чтобы освободиться от гипноза наивных детских представлений, оставшихся у нас и в зрелом возрасте, представим себе только, что какой–нибудь усердный губернатор времен Александра III, повесив какого–нибудь «преступника» (Морозов ставит здесь кавычки, явно имея в виду «политического преступника». — Авт.), пригвоздил к его виселице надпись «Император Всероссийский».