неконтролируемого распостранення в рамках вакхического христианства мистерий–попоек. Вкусившие же уже причастного вина протестуют против отмены культа, но подавляются механизмом государственной власти и уходят в подполье.
По прошествии двух–трех лет вдруг неожиданно появляется Юлиан, вернувшийся из плена. По– видимому, он возвращается не один, а с небольшой группой преданных ему друзей и двумя женами (превратившимися в евангельских блудниц). Впервые Юлиан объявляется в городе Святого Примирения (т.е., скорее всего, в Помпее, но может быть и в Константинополе), жители которого бурно приветствуют «воскресшего из мертвых» императора–бога. (Это послужило истоком евангельской сцены «въезда Иисуса в Иерусалим». Заметим, кстати, что теперь становится ясным, почему жители Иерусалима радостно и с приветствиями встречают Иисуса; обстоятельство в рамках евангельской легенды никак не объяснимое, поскольку согласно этой легенде Иисус к моменту въезда еще ничем себя не проявил.)
В какое же положение поставило Валента возвращение Юлиана? Уступить ему власть он не мог, хотя бы потому, что против этого восстали все его сановники, все его жены и родственники, все священники– ариане, все полководцы, покинувшие в беде Юлиана и сделавшие карьеру при дворе Валента. Да и характер у Валента был не таков, чтобы добровольно уступить самодержавную власть.
Не оставалось ничего другого, как объявить вернувшегося Юлиана самозванцем и узурпатором. Разгоревшаяся борьба за престол быстро обостряется и ожесточается. Сторонники Юлиана поднимают голову; ариане поставлены в положение защищающихся. Вокруг Юлиана нагромождаются горы слухов и легенд. Для одних это Бог, для других проповедник, для третьих самозванец (точка зрения последних дошла до нас в виде «восстания Прокопия» — еще одной версии этих бурных событий, составленной, конечно, очень поздно по перевранным и неправильно истолкованным обрывкам документов). Его арестовывают (по–видимому, в результате измены) и предают суду по обвинению в самозванстве: «Иисус же стал перед правителем. И спросил его правитель: Ты Царь Богославский? Иисус сказал ему: ты говоришь…» (Матфей, XXVII, 11).
Юлиан, надо думать, угрожал своим судьям небесной карой, землетрясением и извержением Везувия, знамением чего должно было стать затмение Луны (которое он вычислил по саросу). Судьи приняли слова Юлиана за блеф, он был приговорен к позорной казни, столбованию, вместе с двумя сторонниками (быть может теми, которые его предали; не исключено, впрочем, что это были простые рыцари больших дорог, казнь которых для пущего позора была объединена с казнью Юлиана). Столбование состояло в привязывании либо к позорному столбу на площади, либо в окрестностях кратера Везувия, чтобы сам бог– Громовержец решил, оставлять ли грешника живым или побить его камнями, летящими из жерла, и задушить вулканическими газами. Впрочем, во втором случае возможна и другая модель поведения властей: они могли всерьез принять пророчество Юлиана и потому привязали его у кратера в надежде, что Бог отменит извержение, чтобы Юлиан не пострадал.
Лунное затмение 21 марта 368 г. спасло Юлиана и повергло в ужас ариан. «Воистину, что он сам, Юлиан, сын Божий!» — наверняка раздавались крики присутствующих его сторонников и вновь уверовавших (среди которых был, вероятно, юный Иоанн, автор позднейшего Апокалипсиса). Нужно думать, что это затмение, продемонстрировав могущество только что зародившейся астрологии, дало мощный толчок ее развитию (и превратило Юлиана в ее покровителя и основателя).
Воспользовавшись начавшейся паникой, сторонники Юлиана, который уже впал в беспамятство, осторожно отвязали его и унесли в безопасное место, где он вскоре и очнулся. Друзья Юлиана были вынуждены вначале его скрывать, поскольку власти быстро опомнились от шока и развернули встречную пропаганду, утверждая, что пророчество исполнилось только частично, извержения не произошло, и что, следовательно, Юлиан, несмотря ни на что является лжепророком и как таковой должен быть наказан. Однако информация о чудесном спасении Юлиана как огонь распространялась по всей империи, и всюду его сторонники вставали на его защиту. По–видимому, наступил тупик, когда ни одна из сторон не могла одержать окончательной победы. Хотя борьба и продолжалась, но власть Валента осталась на Востоке, а Запад перешел в руки Юлиана. «С волками жить — по–волчьи выть», и в разгоревшейся борьбе методы Юлиана едва ли существенно отличались от методов Валента. Это вызвало отход от него части сторонников (намек на это мы видим у Аммиана) и в дальнейшем повлекло смену «солнечного» имени Юлиана на более приличествующее борющемуся императору имя «Мощный» (Валентиниан).
По–видимому, даты смерти Валента и Валентиниана перепутаны, и надо считать, что в 375 г. умирает Валент, после чего Валентиниан–Юлиан царствует более спокойно, планомерно восстанавливая свой культ. Его наследником становится Феодосий Великий, известный по всем источникам как ярый приверженец христианства и гонитель ариан. После этого арианство сходит с государственной сцены, оставаясь, впрочем, вероучением довольно широких кругов населения.
Конечно, эта реконструкция биографии Юлиана носит совершенно предварительный характер, расставляя только основные вехи. Например, в ней ничего не говорится о такой личности как Грациан, правивший с 367 г. по 383 г. Здесь требуется, конечно, еще много работы.
§ 4. Другие ипостаси Великого Царя
Иисус Навин
По Библии Иисус Навин — сподвижник и преемник Моисея, завоевавший после смерти Моисея Землю Обетованную (Ломбардию? Галлию?). Историки религии неоднократно обращали внимание на сходство Иисуса Навина с Иисусом Христом, но вполне удовлетворялись плоской версией о заимствовании: «Библейские сказки об этом Иисусе были во многом использованы ранними христианами для создания своих сказок об евангельском Иисусе Христе» ([108] стр. 403). «… Иисус Навин послужил одним из источников образа евангельского Иисуса и наделил его своим именем» ([90], стр. 10). Подробный анализ тождественности Иисуса Навина и Иисуса Христа (с традиционных исторических позиций) можно найти у Древса ([36], стр. 173—174). Древс, в частности, отмечает, что родство обоих Иисусов было хорошо известно ранним христианам: еще в Послании Варнавы, традиционно относимом к 115 г. н.э., Иисус Навин считается «предшественником Иисуса во плоти»; Юстин, автор якобы II века, пишет, что Навин носил первоначально имя Авсия и получил от Моисея имя Иисуса не случайно, а принимая во внимание миссию Христа, предшественником которого в водительстве он был; Евсевий, автор якобы IV века, сообщает, что не только имя Иисуса, но и имя Христа восходит к Моисею и т.д. и т.п.)
Одной из грубейших ошибок мусульманского Корана христианские теологи считают его утверждение (см. Коран, сура 3, стихи 30—33), что Иисус Христос был племянником Моисея и Аарона (сыном их сестры Мариам). Они обвиняют автора Корана, что он спутал Иисуса Христа с Иисусом Навином. На самом же деле здесь Коран явно прав.
Можно предложить много переводов имени «Навин»; в частности, возможный перевод «Рыба», «Рыбный». Очень интересен, поэтому тот факт, что важнейшим ранне–христианским символом Иисуса Христа была Рыба. Имеется много объяснений этого символа; одно из наиболее распространенных связано с истолкованием греческого слова «ихтис», «рыба», как анаграммы фразы «Иисус Христос Теу Ййос Сотер» — Иисус Христос Божий Сын Спаситель (см. [121], стр. 29). По мнению Морозова (см. [6], стр. 901) культ Рыбы имеет астральное происхождение и связан с астрономическими наблюдениями созвездия Рыб, в котором находится точка весны. Ввиду основополагающего значения этого созвездия древние наблюдатели неба назывались якобы «рыболовами». Это имя применялось ко всем ученым– назореям и, в частности, к Иисусу и его ученикам. Все эти объяснения по нашему мнению мало удовлетворительны, имея слишком книжно–ученый характер. Поэтому мы можем только констатировать факт связи Навина с Христом через культ Рыбы.
На основании всех этих замечаний можно почти с полной уверенностью утверждать, что образ
