Критическое исследование хронологии древнего мира. Восток и средневековье. Том 3

этот «храм» и был с самого начала башней. Выяснение вопроса, была ли эта башня получена самим Ченчи или, скажем, она перешла к нему по наследству, требует специального исследования. Во всяком случае, кончик нити «Чудеса» нам дали.

С другой стороны, из «Чудес» иногда можно узнать истинные источники принятых сейчас атрибуций. Например, они сообщают, что «замок Адриана» потому называется так, что в одной из проповедей папы Льва Святого сказано, «в память императора Адриана». Это единственное основание отнесения этого замка Адриану! Вместе с тем, много тогдашних атрибуций расходится с современными. Так, например, форум Нервы назывался форумом Траяна, арка Севера просто триумфальной аркой, базилика Константина храмом Ромула, арка Тита и Веспасиана «Септем Люцернарум», совсем без имен этих императоров, и т.д. и т.п.

В «Чудесах» мы находим также легенды о классических статуях, которые были тогда в Риме в полной целости, как совсем недавние. Некоторые из этих легенд имеют «языческий» характер, удивительный (с традиционной точки зрения) в устах христианского автора. Такова, например, легенда о статуе Венеры, на палец которой некий юноша, шутя, надел кольцо, и она, как бы в знак состоявшегося обручения удерживала это кольцо на руке и не давала никому его снять.

Другие легенды представляют собой курьезную смесь классики и христианства. Так, например, по сообщению «Чудес» во дворце у Ромула (!?) находилась статуя с надписью «Не упадет, пока дева не родит», и эта статуя низверглась, как только родился Христос. В другой легенде рассказывается о статуе, которая обратилась с речью к императору Юлиану, начавшему склоняться к христианству, и убедила его вернуться к язычеству. (Вот, так–то!)

Впоследствии эти легенды о статуях были поставлены в связь с «волшебником Вергилием». В своем месте мы уже упоминали, что вплоть до эпохи Возрождения Вергилий считался не столько поэтом, сколько философом (!), математиком (!!) и великим магом (!!!). Утверждалось, например, что предупреждающие Рим об опасности статуи с колокольчиками, о которых говорят, кстати, не только «Чудеса», но и другие сочинения, были сконструированы Вергилием. Он же воздвиг башню, в которой они помещались и которая, сверкая золотом днем, ночью, освещаясь яркой лампой, служила маяком проплывающим (?!) кораблям. В этой же башне находилось зеркало, отражающее в себе все, что происходит в мире, которое также служило для обнаружения враждебных замыслов против Рима. Она была якобы разрушена по приказанию папы Григория IX.

В церкви св. Марии до сих пор сохранилось отверстие в стене, имеющее вид маски. По преданию это была созданная Вергилием «Пасть правды». Обвиняемые в ложной клятве должны были вкладывать в эту пасть свою руку, и она откусывала руку, если обвинение было справедливо. Чудодейственная сила этого изобретения Вергилия была разрушена одной хитрой женщиной, обвиненной в нарушении супружеской верности.

Этих легенд, правда, в «Чудесах» нет. Они упоминают имя Вергилия только в связи с церковью св. Агаты, в которой Вергилий был будто бы заключен, но скрылся, «приняв невидимый образ».

 

Средневековый Рим в сообщениях современников См.[5], стр.715—722.

От XII века до нас дошли также первые известные мемуары путешественника, посетившего Рим. Это был уже упоминавшийся выше Вениамин Тудельский. С традиционной точки зрения нельзя не удивляться путанности его сообщений.

«Рим, — пишет Вениамин, — состоит из двух частей. Их разделяет река Тибр таким образом, что, стоя в какой–либо одной части, можно видеть другую. В первой части находится самый большой храм. По–римски он называемся S.Petrus, здесь же стоит (обратите внимание на время глагола! — Авт.) дворец великого Юлия Цезаря со множеством зданий и сооружений, совершенно не похожих на все другие здания, существующие на свете. Город, местами представляющий одни развалины, местами обитаемый, имеет в окружности 24 мили. В нем 80 дворцов 80–ти царей. Начиная с Тарквиния и до Пипина (sic! — Авт.), отца Карла, отнявшего от измаильтян Испанию (?! — Авт.) и покорившего ее под свою власть, все эти цари назывались императорами. На окраине Рима стоит дворец Тита, которого отказались встретить 300 сенаторов, так как он не исполнил их веления: овладел Иерусалимом не в двухлетний срок, а лишь после третьего года. Далее можно видеть еще дворец Веспасиана, могущественное и прочное сооружение, напоминающее храм. Затем дворец царя Гальбина, имеющий соответственно числу дней в году 350 зал и занимающий по окружности три мили. В этом дворце в одну из междоусобных войн было убито свыше 100000 идумеян; их кости висят там доныне. Желая, чтобы последующие поколения навсегда сохранили память о древней войне, государь этот приказал изобразить ее во всех подробностях с помощью скульптуры. Высеченные из мрамора изображения (где они теперь? — Авт.) воспроизводят ряд битв и их участников на конях, с оружием в руках. Далее, там находится подземная пещера, в которой восседают на тронах царь и царица, и имеется около сотни статуй, изображающих всех римских царей включительно до наших дней. В церкви св. Стефана у его изображения в святилище стоят две бронзовые колонны, сооруженные царем Соломоном (итак, Соломон — это римский царь–император! — Авт.), почившим в мире. На каждой колонне есть надпись: «Соломон, сын Давида». Живущие здесь евреи сообщили мне, что каждый год 9 июля из этих колонн как бы сочится вода. Здесь же находится пещера, в которую были положены Титом, сыном Веспасиана, священные сосуды, взятые из храма в Иерусалиме. Существует еще другая пещера в горе близ реки Тибр. В ней покоятся 10 праведников (да будет благословенна их память!), убитых в правление тиранов. Перед Латеранским храмом стоит статуя, изображающая Самсона с каменным глобусом в руке; затем статуя Авессалома, сына Давида, и царя Константина, который построил город Константину и назвал его Константинополем (? — Авт.). Статуи этого царя, изображенного сидящим на лошади, сделана из бронзы, но раньше вся она была позолоченной».

Подобного рода смесь «классических» и «библейских» мотивов не является особенностью только Вениамина. Даже в «Описании златого града Рима» утверждается, что в Латеране хранятся Моисеев кивот завета Господня, семиручный светильник и мощи Моисея и Аарона, а в «Чудесах Рима», что в стене форума Августа имеется бронзовая стела, на которой по–гречески и по–латыни написан золотыми буквами мирный договор, заключенный некогда римлянами с Иудой Маккавеем. (Здесь стоит напомнить, что «Маккавеи» в переводе означают «Каролинги» — потомки Карла Мартелла).

Историки вынуждены считать всю эту информацию «благочестивыми выдумками», не имеющими реального основания. Точка зрения Морозова значительно, конечно, последовательнее.

Возможно, впрочем, что Вениамин и дал кое–где волю своей фантазии, но все же его писания резко отличаются от фантастических (и, возможно, апокрифических) писем Камрада, канцлера императора Генриха, в которых Камрад рассказывает, как он посетил (в Италии!) Олимп и Парнас, и, объятый страхом, миновал Сциллу и Харибду. Камрад радуется, что источник Гиппокрены теперь в пределах Германской империи; он считает театр в Тавромении за ужасный лабиринт Минотавра и описывает свое знакомство с «сарацинами», обладавшими завидной, унаследованной от апостола Павла, силой, благодаря которой они могли убивать ядовитых змей простой своей слюной.

Другого сорта информацию о Риме (поневоле отрывочную) можно получить из судебных, государственных и имущественных актов. Здесь, в первую очередь, обращает на себя внимание распространенный в то время странный вид частной собственности на отдельные «античные» сооружения. Так, например, в 1199 году Иннокентий III утвердил за церковью св. Сергия и св. Вакха владение половиной триумфальной арки, известной теперь как арка Севера. Другую половину арки он закрепил за наследниками некоего Цимина. Так называемая «колонна Траяна» принадлежала женскому монастырю св. Кириака, а другая колонна монастырю св. Сильвестра. Надпись на последней колонне гласит:

«Так как колонна Антонина, принадлежащая монастырю св. Сильвестра и стоящая возле нее церковь…, уже с древних пор передавалась в сторонние руки, то мы, желая, чтобы это никогда более не повторялось, проклинаем и предаем анафеме монахов и аббатов, если они осмелятся сдать в аренду колонну и церковь