любил командовать.
Маска на его лице от быстрого бега съехала набок. Она мешала смотреть, закрывала глаза. Наверное, поэтому белобрысый наскочил на машину Самоделкина и кубарем полетел на мостовую.
Машина скрипнула, развалилась на части, колеса покатились в разные стороны.
Авария! — сказал мальчик, сидя на мостовой,
Ребята остановились, громко дыша.
— Сломали такой замечательный, такой хороший автомобиль! — сердито сказал Самоделкин. Он теперь мог все говорить правильно. Его больше не трясло.
— Мы не ломали, — ответили мальчишки. — Наш атаман Веня Кашкин случайно упал на машину.
— «Не ломали…», — передразнил Самоделкин. — А зачем вы так страшно махали палками, и бежали на нас, и кричали? Значит, нарочно хотели сломать машину!
— Это не палки! — вдруг обиделись мальчишки. — Это сабли. Настоящие сабли. Мы играем в разбойников и шпионов. А Венька у нас атаман…
Карандаш, как только услышал незнакомые слова, насторожился. Он даже про сломанную машину забыл, этот любопытный художник.
— Вы сказали — разбойники и шпионы? — спросил он.
— Ну да! У нас во дворе все ребята играют в разбойников и шпионов.
— А что такое разбойник и шпион? — спросил наивный Карандаш.
— Тю!.. — свистнул Веня Кашкин. — Таких пустяков не знает! Книжки надо читать…
— Нарисуйте мне, пожалуйста, разбойников и шпионов, а я на них погляжу, — попросил маленький художник. Он почему-то был уверен, что все на свете должны уметь рисовать. — Это, наверное, очень интересно, — говорил Карандаш, — а я ничего про них не знаю. Автомобили я уже видел, а разбойников и шпионов ещё не встречал. Мне все надо знать. Нарисуйте, пожалуйста!
— Ну да, стану я рисовать! Мне и так некогда, — пробурчал Веня Кашкин.
Ребята сказали:
— Нарисуй, Венька! Нарисуй морского разбойника и шпиона.
— Возьмите у меня, пожалуйста, кисточку и краски, — предложил Карандаш и достал из кармана коробочку с красками, листок белой, чистой бумаги, мягкую резиновую стиралку.
— Ну, если все просят, — согласился Веня, — так и быть, нарисую.
Он взял краски, снял маску и начал рисовать.
Сначала на белой бумаге появилась большая чёрная клякса, похожая на щетинистую, злую собаку. Это с кисточки нечаянно капнула краска. Потом белобрысый мальчик нарисовал невероятные, страшные картинки!
Свирепый человек с большой рыжей бородой, в морской полосатой тельняшке, в морской куртке держал в руке чёрный разбойничий флаг, на котором был нарисован белый череп с двумя косточками. За поясом у человека торчал огромный кривой нож и два старинных разбойничьих пистолета. Рядом стоял другой человек, закутанный в серый плащ с поднятым воротником, в чёрной маске, с длинным противным носом.
Бородатый морской разбойник махал черным флагом, другой, который, конечно, был шпионом, зловеще поглядывал на всех через дырки в чёрной маске.
— Вот это — разбойник, морской разбойник, или, по-научному, пират. А вот это — шпион, — пояснил Веня.
— Здорово! — похвалили мальчишки. — Совсем как настоящие!
— Ужасно!.. — прошептал Самоделкин.
— Ой, как страшно! — сказал Карандаш, вздрагивая. — Такие жуткие картинки я никогда не буду рисовать.
— Ха! — сказал Веня. — Просто ты не умеешь рисовать, как я!
— Это я не умею?! — обиделся Карандаш. (Художники ужасно обидчивый народ.)
— Это Карандаш не умеет?! — звякнул своими пружинками Самоделкин.
Вы, конечно, сами понимаете, что маленький художник в ту же минуту начал рисовать. Пускай Веня Кашкин видит, как рисуют настоящие художники!
— Э, — сказал Веня, посмотрев на рисунок. — Это мы знаем! Точка, точка, два крючочка, носик, ротик…
— Никакие не два крючочка, я рисую мальчика, — возразил Карандаш.
— Пошли, ребята, некогда нам с ними разговаривать! За мной! — сердито скомандовал Веня.
И мальчишки побежали за ним, размахивая саблями. Правда, на мостовой остался маленький мальчик.
Вы спрашиваете, какой мальчик? Ну, конечно, тот самый, которого нарисовал Карандаш, волшебный художник.
Ай-яй-яй, Карандаш! Ну разве можно так легкомысленно поступать?! Нарисовал настоящего мальчика! А что потом? Кто будет воспитывать ребёнка? Присматривать за ним, кормить, одевать? Ай-яй!..
Мальчик сидел и хлопал глазами.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ — о том, как построили дом
— Как тебя зовут? — спросил Карандаш нарисованного малыша.
Мальчик не ответил.
— Как твоя фамилия?
Мальчик не ответил. Он поднял руку и провёл пальчиком по губам. Вот, примерно, так — сверху вниз. У него получился очень смешной звук, вроде «пррруть». Мальчику понравилось. Он опять провёл по губам: «Пррруть! Пруть! Пррутя!»
— Ты кто? — Самоделкин потрогал мальчика.
«Пррруть! Пруть! Пррутя!» — играл мальчик.
— Он Прутя! — воскликнул Карандаш. — Разве ты не слышишь? Он говорит: «Я — Прутя».
— В самом деле Прутя, — обрадовался Самоделкин. — Прутя! Прутик! Это очень хорошо!.. Прутик, давай с нами путешествовать?
Маленький Прутик, наверное, не знал, что такое путешествовать, а то бы он, конечно, согласился. Мальчик ничего не ответил Самоделкину, зато вдруг потянулся к нему и схватил за ногу. Самоделкин чуть не упал.
— Ай, пожалуйста, не шали! — рассердился он.
Мальчик опять затренькал: «Пррруть! Пруть! Пррутя!..»
— Он даже говорить не умеет! Ну что мы с ним будем делать? — воскликнул железный человечек.
И вдруг на макушку Самоделкина звонко упала капля. Обыкновенная дождевая капля.
— Бррр, — фыркнул Самоделкин. — Дождик начинается!
Тёмная тучка нашла на город. Прохожие, с опаской поглядывая на тучку, поднимали воротники, спешили кто куда: в подъезды, в магазины, в троллейбусы. Только Милиционер никуда не бежал. Он спокойно стоял на самой середине площади: милиционеры не боятся дождика.
— Дождик! Дождик! — весело кричали мальчишки. — Дождик! До-ож-дик!..
Загремел гром, и хлынул дождик. Не очень сильный, тёплый, но всё-таки мокрый.
— Мальчик может заболеть! Промокнуть! Простудиться! — закричал Самоделкин.
Карандаш и Самоделкин схватили Прутю за руки, добежали до бульвара и спрятались в кустах.
Капли дождя стучали в широкие зелёные листья, как в раскрытые зонтики. Вода стекала по ним, но в
