богатство, к которому мы яростно стремимся, толкает нас в болото бездушного цинизма. Докажем, что это неправда!
— Какие великолепные слова! Никогда не слышал таких тостов, — воскликнул Леонид Иванович. — Я полностью тебя поддерживаю и с удовольствием выпью, но, извини, без слов. Не научился так гладко говорить. У нас подобное в диковинку…
Картузов вернулся на место. Леонид Иванович склонился к нему и шепотом спросил:
— Сможем ли мы сегодня вдвоем пошушукаться?
— Конечно, — ответил тот.
— Нельзя ли поторопиться с нашим делом? — разгорячился Ефимкин.
— Пожалуйста! Дай лишь пару минут на прощание с обожаемой подругой, — взмолился Михаил и обратился к девушке: — Яночка, ты сказала, что, получив миллион, снимешь другие претензии. Это так?
— Я от своих обещаний не отказываюсь, — взглянула на него красотка. — Но как с шиншиллой?
— Твой размер я знаю, а впрочем, сама выбери, позвони мне из бутика, и я продиктую номер своей кредитной карточки. Согласна?
— Прекрасно. Я так понимаю, что ты собираешься обучать своего провинциала? Неблагодарное это дело. Кроме геморроя, ничего не наживешь. Ему надо все объяснять с самого начала. Лучшая школа тут, которую прошел каждый из нас, — бросить его одного в городе. Пусть набьет шишек, получит пинки, фингалы, сердечные раны. А если при этом сохранит независимость и доброе имя, можешь начать с ним свой курс и давать мастер-класс. Триста тысяч, которые ждешь от него за протекцию, — неужели это деньги, которые что-то решат? Они для тебя пшик! Если бы речь шла о трехстах миллионах долларов, я бы слова не сказала, разве помечтала бы о своем проценте отступного. Так я пошла. — Она встала, обняла Картузова, пригладив его тронутые сединой волосы, поцеловала. Потом наказала Ефимкину: — Слушай его во всех делах как любимейшего папочку! Тебе повезло, что ты в начале столичного пути встретил Михаила Александровича. Но не верю я, что из тебя выйдет толк. Докажи обратное. Пока!
— Пока. Завтра утром за тобой заедет водитель, — предупредил Картузов.
— На выход с вещами, детка, — хочешь сказать?
— До встречи, дорогая. Не торопись тратить свой миллион. Целую.
— Обнимаю! — бросила Яночка и вышла из ресторана.
— Ты должен смотреть на жизнь в Москве как на постоянную борьбу между собственными интересами и аппетитами конкурентов. Это почти вооруженное противостояние. Причем бороться приходится ежеминутно. Встал, включил новости: из ящика несут такую чушь, что вскипаешь, желание отхлестать за наглое вранье каждого телевизионщика нарастает как снежный ком. Выезжаешь. На Рублевке, по Кутузовскому проспекту инспекторы постоянно останавливают для проверки документов. Бесишься, возмущаешься, проклинаешь дорожную милицию. Едешь на паспортную регистрацию, иначе постовые замучают взятками. Прежде чем получишь прописку, затиранят вопросами, справками, глупейшими согласованиями, отнимут на эту чушь пару недель. Идешь получать номера на автомобиль — измордуют претензиями, бесконечными проверками на угон, на собственность, на подлинность страхового полиса и водительских прав, на учет автомобиля в военкомате… Считай, еще две недели. Создать фирму, получить лицензию, оформить паспорт сделки, утвердить товарный знак, сдать документы на общегражданский паспорт, на получение прав собственности, получить визу от санитарно-эпидемиологической службы, от пожарных, бюро технической инвентаризации, архитекторов, технической комиссии, водоканала, электрических сетей, управы, дорожного агентства, Департамента потребительского рынка, миграционного ведомства, а еще от соседей и так далее и тому подобное… Необходимо иметь бойцовский характер, стрелковое оружие, кучу наличности и уйму времени. — Тут впервые Картузов заметил, что обычно сдержанный Леонид Иванович вдруг заулыбался, и пошутил: — Если тебе смешно, значит, с твоим внедрением в столице никаких проблем не должно быть. Но все же от чего ты развеселился?
— Я налаживал бизнес у нас в Кане. Отлично знаком с его изнанкой. Уже имея достаточный опыт и доход бюрократа, начал предпринимательскую деятельность в Красноярском крае, а потом развернулся и по всей Сибири. Без такой базы я бы не решился перебираться в Москву. Карьера чиновника федерального уровня выше среднего звена — отличный трамплин для крупного всероссийского бизнеса. Расскажи, пожалуйста, о деталях моего назначения. Я весь вечер сгорал от нетерпения. Тут хочется знать даже мельчайшие подробности.
— Ай, да все просто. Тебя ждет рутина. Кадровый конвейер в столице функционирует десятки лет. Ежедневно снимают и назначают сотни разных чиновников. Мы идем в Белый дом. Я знакомлю тебя с заместителем руководителя аппарата правительства. Твоя будущая должность начальника Департамента федеральной службы не предполагает иного уровня посредника, или, так сказать, контактного лица. Заходим, знакомимся. В двух словах расскажу о тебе, он спросит о чем-нибудь, о чем обычно спрашивает. В какой-то момент я даю сигнал, чтобы ты вышел из кабинета. Мы остаемся одни. Он говорит мне, подходишь ты или нет и сколько твое назначение будет стоить. Хотя я наперед получил информацию, что надо готовить семь миллионов. Но вдруг он по каким-то причинам снизит или — что редко, но случается — поднимет ставку. Ну не фантастическое ли это предложение?
— Я готов, готов… — заерзал Леонид Иванович. Выражение его глаз стало по-детски невинным.
— Не торопись. Где деньги?
— Небольшая часть при мне, остальные доставят.
— Без денег мы в Белый дом не пойдем.
— Что, возьмем с собой?
— Брать с собой не надо. Но ты представь весь сценарий. Закончился разговор, определились по сумме. А дальше что? Я же не позволю себе сказать: подожди, уважаемый, денег пока нет, их должны еще привезти. Они в Сибири, спрятаны в надежном сейфе, их охраняет злая собака… Какой-то детский лепет на конвейере должностных назначений. Если он скажет «да», необходимо пару часов спустя рассчитаться. Если скажет «нет», будем искать новый путь. Мой гонорар платишь авансом, перед визитом в Белый дом. Я на своей версии не настаиваю. Можем проститься. Если я тебе понадоблюсь, позвонишь… — Картузов встал и протянул руку: — Пока!
— Подожди, подожди, Михаил Александрович, пожалуйста, посиди со мной. У вас в Москве все так быстро решается, я не успеваю подумать, представить всю картину. Еще пару минут, пожалуйста…
— Я тебя предупреждал: у меня время — деньги. Я сегодня тебе помог, ты сберег свой капитал, и я заработал. Это мой бизнес. Я не рвусь с тобой общаться просто так, из интереса к тебе как к личности, но заработать с тобой можно, и немало. Если не против, то добывать бабки мы станем вместе. Тогда и общение утеплится. Но ты должен перестроиться в соответствии с моим подходом к жизни. У меня рабочее время имеет неоспоримое преимущество над личным. Поэтому приятельским контактам я предпочитаю деловые беседы. Я раскрыл тебе сценарий назначения. Если согласен идти по этому пути, но тебе недостает каких-то деталей, спроси. Если хочешь подумать — думай, это полезно. Размышляй. Когда определишься, позвони. Если должность будет еще свободна, если сам я окажусь в Москве, если человек из Белого дома не отправится в командировку, не будет снят с работы, не возьмет отпуск, не попадет в больницу, попробуем второй раз… Когда много «или», то, как правило, дело заканчивается ничем. Сегодня все готово. Необходимо приложить лишь немного усилий — доставить деньги из Красноярска в Москву. Какие проблемы? Возьми персональный джет. За сто тысяч долларов мы найдем во Внукове уйму предложений. Одолжу тебе свою охрану. Четыре с половиной часа лету до Красноярска, столько же назад, плюс пара часов на сборы, то есть ты потратишь двенадцать — четырнадцать часов, и семьсот стодолларовых пачек будут в Москве. Я назначаю встречу в Доме правительства на семнадцать часов завтрашнего дня, в восемнадцать я передаю деньги дальше. А в девятнадцать тридцать ты читаешь распоряжение о своем назначении на должность начальника Департамента продовольствия держрезерва с бюджетом сто миллиардов рублей. Я всегда в доле на четыре с половиной процента. Все! Ты понял, Леня, все! Зачем лясы точить? Есть дело — есть решение! Хуже, когда есть дело, но нет решения! Итак, сейчас около девяти вечера. До шестнадцати тридцати у тебя девятнадцать часов. Если до пятнадцати часов завтрашнего дня ты не подтвердишь, что семь миллионов долларов подготовлены и находятся в Москве, а сам ты вырядился в костюм и при галстуке, то я снимаю свои обязательства. У меня опцион до завтрашнего вечера. Не уложимся в отпущенное время — понадобятся новые переговоры. Всегда чрезвычайно трудно объяснять, почему не вышло в первый раз.
