Эту ночь жители Светлого запомнили надолго. Казалось, ничто не намекало на наступление роковых событий. Полная луна выглядела вполне обычно, а не имела красноватый оттенок, что, как известно, предвещает несчастье. Не свистел угрюмо ветер, ослепительные змеи молний не прочерчивали небеса. Тихо и благостно было на дворе. Запоздалые прохожие неторопливо брели в свои уютные каморки, счастливые влюбленные нежно ворковали в укромных уголках, даже пьяные не оскорбляли дикими воплями ночной покой, а мирно устраивались на ночевку под пыльными кустами и на жестких садовых скамейках.
Но обманчива, ох как обманчива оказалась июньская тьма. Примерно между двенадцатью и часом (тут показания очевидцев практически совпадают) события внезапно стартовали и принялись стремительно набирать обороты. Вот что потом рассказал молодой житель Светлого, человек без определенных занятий Максим Редькин, невольно ставший очевидцем их начала, корреспонденту городской газеты «Путь вперед», пытавшемуся восстановить подробности той страшной ночи.
«Возвращался я, значит, с танцев. Они, как известно, проходят в горсаду и славятся своей отвязностью. Шел один, телку снять не удалось по причине отсутствия подходящих. Между прочим, потягивал пивко прямо из горлышка. Нужно сказать: на танцульках я выпил литра два того же напитка, а также граммов сто пятьдесят водяры, а теперь, что называется, полировал употребленное. Настроение у меня было отменное, спать совершенно не хотелось, а хотелось, если по правде, дать кому-нибудь по морде. Ну, иду я, значит, иду… Уже к дому своему подхожу, а живу я, между прочим, на проспекте Химиков. И вдруг чувствую, асфальт подо мной начал дрожать. Мелко так, но явственно. Точно тяжелый грузовик мимо проехал, или, скажем, трактор. Но на дороге ноль машин. Пустота! Что, думаю, за канитель? Остановился. Все равно дрожит. Вибрация вроде. Из глубин земли идет. Я вначале подумал: может, кажется? Все же прилично на грудь принял. Однако нет. Все правильно. Тротуар подо мной дрожит. Я, конечно, не испугался. Решил: там, внизу, проходит теплоцентраль, а может, просто канализация. Днем, когда кругом шум, дрожание не ощущается, а вечером – пожалуйте вам.
Допив пиво, я швырнул бутылку в пробегавшую мимо кошку, но не попал, однако не больно-то расстроился, поскольку и кошек, и пивных бутылок на мой век еще хватит. Сегодня не попал, завтра попаду. Я маленько покумекал: куда это отправилась кошка на ночь глядя? Должно быть, к коту. И тут почувствовал: дрожание земли усилилось. Она прям-таки тряслась. И гул пошел… Ничего себе! Землетрясение! И точно: по асфальту пошли трещины, как вроде паутина. Почему, думаю себе, землетрясение? Откуда оно? В наших местах вещь невиданная. Отродясь про такое не слышал. У нас тут не Кавказ, не Азия… Это там чуть не каждый день трясет, а здесь средняя полоса, район сейсмостойкий. Но глаза-то не обманывают. Хоть я и был малость датый, но соображения не потерял. А трещины все шире и шире! И вдруг вижу: асфальт вспучился, словно краска на солнце. Земля подо мной заходила ходуном, как волна на море. Я даже упал. Тут я испугался. Думаю: все, конец пришел тебе, пацан. Труба! Ну и заорал, конечно, благим матом. А когда прекратил, слышу, не я один на улице-то. Справа тоже базлают. И подальше… А в домах, в окнах то есть, начали зажигаться огоньки, захлопали рамы, народ повысовывался, все орут: «Что случилось, в чем дело?!» Ну и так далее. Я кричу: «Землетрясение у нас в городе! Вылазьте все из квартир, а то сейчас дома порушатся!» Вообще-то, что вокруг происходит, видно довольно отчетливо. Луна светит, да и фонари… А тут некий умник прожектора на крышах врубил. Отлично стало видно, прям как днем. И вижу я: в асфальте дыры образовались, трещины, и они делаются все шире. И так по всему двору. А двор у нас, вы знаете, огромный. При этом гул не стихает, да еще и грохот от ломающегося асфальта. Народ из окон свесился, обменивается впечатлениями, а самые нервные во двор повыскакивали в одном белье, суетятся возле своих подъездов, мечутся, словно угорелые. Кошмар, короче! И тут началось еще круче. Из ям этих, или дыр, полезли… ну, как сказать… мертвецы, короче. В разных стадиях разложения. А я уже слышал, что у нас вчерась происходило. Сразу въехал: опять началось. Городок наш вроде недавно построен, полсотни лет не стоит, а в земле какой только дряни не напихано. Вот и лезет наверх всякая нечисть. Тут я малость успокоился: хорошо, хоть не землетрясение. Но все равно страхуило берет: не знаешь, чего от этой нечисти ждать. Пацаны говорили: это самые зомби и есть. Как в кино! И вот что интересно. Не все они одинаковые, мертвецы то есть. Одни черные, типа, смолой облитые, а другие обычные. Ну, вроде как недавно помершие. Кого раздуло, а кто, наоборот, скукожился, высох, значит.
Первыми показались черные, а потом другие. Прямо передо мной гроб из земли вылез и рассыпался в труху, а из него баба. Платье на ней, видать, белое когда-то было, а теперь одни лохмотья остались. С лица кожа лоскутами свисает, а волосы при жизни, видать, длинные и роскошные были, так теперь клочьями во все стороны летят, словно она линяет. А глаза стеклянные и светятся! Увидела она, или унюхала, уж не знаю, только костлявые руки растопырила и пошла на меня. Но они, мертвецы эти, не проворные. Двигаются медленно, того и гляди развалятся. Короче, я увернулся и бросился к своему дому. Пару раз меня пытались схватить. Но я вырвался, забежал в свой подъезд, взлетел на пятый этаж и открыл дверь.
Дома не спали. На меня набросились с расспросами: что происходит и тому подобное, но я ничего рассказывать не стал, потому что и сам точно не знал, что происходит. Смотрите, говорю, в окна, сами все увидите, и тоже кинулся к окну. Прожектора отлично освещали двор и все творившееся в нем. Когда я выглянул, двор, казалось, наполнился мертвецами или кем-то вроде того. Было их сотни полторы- две. Вначале они бессмысленно ковыляли туда-сюда, но вскоре, как мне показалось, в их действиях появилась некая организованность, словно некто незримый руководил ими. А тем временем во двор въехала ментовская тачка – желтый «газончик». Видно, кто-то из жильцов вызвал. Менты, значит, выскочили из нее и стали озираться, не понимая, что здесь происходит. Вначале они даже не врубились: кто перед ними. Мертвецы плотным кольцом окружили тачку, но на этом замерли, словно ожидая команды. И, видать, она последовала, потому что они разом бросились на ментов. Те даже ни разу не выстрелили. Одному удалось залезть в машину и закрыться там, а двух других мертвецы растерзали. Я сам видел, как они скрылись под массой черных тварей, а потом из толпы полетели в воздух руки и ноги, а также милицейские фуражки. В довершение был перевернут «газик».
На этом Максим Редькин прервал свой рассказ и потребовал, чтобы ему выдали бутылку пива, поскольку от пережитых ужасов во рту у него постоянно сохнет и жажду удается подавить только с помощью этого слабоалкогольного напитка. Но и без Редькина хорошо известно, что происходило дальше. Продолжим же наше повествование.
Теперь во всех без исключения окнах торчали любопытные головы. Жители дома номер тринадцать по проспекту Химиков и всех остальных домов напряженно наблюдали за происходящим.
Расправившись с милицией, мертвецы, казалось, пришли в некоторое недоумение. Они бесцельно шлялись по двору, подходили к подъездам, но внутрь пока не проникали. При всеобщем молчании раздавались звуки, напоминавшие шелест и возню огромного количества тараканов, только, конечно, усиленные в тысячу раз. Людям, наблюдавшим за происходящим, особенно тем, которые находились на верхних этажах, казалось: именно огромные черные тараканы, вылезшие на свет божий, бродят по двору, шуршат своими надкрыльями и скрипят челюстями.
Нужно заметить, что те жители, которые выскочили на улицу в одном исподнем, услышав о землетрясении, при появлении нечисти тут же ретировались в свои квартиры. Двор словно вымер. Посредине его лежал перевернутый «газик», внутри которого можно было различить слабое шевеление. Но тут во двор влетеле сразу три милицейские машины и автобус. Они встали в ряд, из автобуса высыпало десятка два молодцев в полной экипировке, включая каски, бронежилеты, щиты и дубинки. Орлы-омоновцы без лишних слов бросились на мерзопакостного врага. Заработали дубинки, раздался хруст, словно
