обитательницу. Севастьянов видел, как Дуся, воровато озираясь, сунула священнику красную купюру, а тот, не стесняясь, принял подношение. Потом священник и профессор, сопровождаемые народными массами, вышли во двор к машине и уселись в нее. Дуся решила остаться.
– Ну вот и все, – сказал отец Афанасий, заводя двигатель. – Просьба ваша выполнена. Очистил квартирку от нечисти.
– И заработали к тому же, – не смог удержаться от колкости Севастьянов.
– Почему бы и нет, – весело отозвался отец Афанасий. – Ведь я выполнил определенную работу. А за работу положено вознаграждение. И все-таки я не понимаю вашего отношения ко всей этой канители.
– Хочу разобраться, – сообщил Севастьянов.
– В чем? Кто двигал мебель? А чего тут разбираться.
– Не понял?
– Вы же физик. Неужели не ясно, что в основе этого происшествия лежат чисто физические явления. Темной Дусе мерещатся черти, ну а вам?.. Неужели тоже происки нечисти?!
– Ни в какую нечисть я не верю.
– Представьте, я тоже.
– Вот как?!
– Собственно, вера в Господа нашего Иисуса Христа не допускает суеверия. А все эти черти, домовые, призраки – чистейшей воды выдумки. Пережитки язычества. Я до сих пор считал: подобные сказки нынче циркулируют только в деревне. Оказывается, и в больших городах они тоже живут. Конечно, простым людям типа этой Дуси суеверия свойственны. Но вам-то?!.
– Вы, отец Афанасий, хотите сказать, что и мне подобное свойственно? – с изумлением спросил Севастьянов.
– Свойственно, свойственно. Не отрекайтесь. Я давно к вам присматриваюсь. И раньше замечал подобное, а теперь и вовсе уверился в своем мнении. Даже ваша антирелигиозная риторика подтверждает это.
– Риторика?
– Именно риторика! С какой целью вы так последовательно и так тщательно обличаете религию?
– И с какой же? Раскройте мне глаза.
– Понятно с какой. Вы желаете быть причастным.
– Причастным к чему?
– К чудесам.
– Что за вздор вы несете?! – рассердился Севастьянов. – К каким чудесам?! К тем, что творились в Дусиной квартире?! Так это вовсе не чудеса.
– А что, по-вашему?
– Не знаю.
– Вот видите, у вас нет четкого ответа.
– Вот я и разбираюсь. Какая же здесь тяга к необычному? Просто пытаюсь найти рациональный ответ.
– А меня пригласили…
– Так то по просьбе Дуси. Я ей обещал…
– Хорошо. Допустим. Только вы мне всего не рассказали. Ведь у вас есть какое-то объяснение.
«Расскажи ему про монету, он и вовсе поднимет меня на смех, – размышлял Севастьянов. – А впрочем, почему бы и не рассказать. Даже если и посмеется, что в этом страшного? А может, чего и подскажет».
– Повторяю: четкого объяснения у меня не имеется, – сказал он. – Есть кое-какие гипотезы.
– Так расскажите!
– А смеяться не будете?
– Постараюсь.
И Севастьянов принялся повествовать о своих изысканиях.
– Значит, вы считаете: все дело в таинственной монете? – спросил отец Афанасий.
– Не знаю. Может быть…
– Но вот это – чистейшее суеверие.
– Согласен.
– Так чего же вы отрицаете свое желание собственными глазами узреть чудо?
– Да бросьте вы с вашими чудесами! Чудо, чудо… Ничего я узревать не хочу. Я просто хочу разобраться…
– Попробуем вместе. С чего все началось? С событий в квартире у этой самой Дуси. Девочка сказала: ей стало скучно, она и решила малость повеселиться. Допустим. А если причина движения мебели вовсе другая?
– Но какая?!
– Не знаю. Просадка дома, например…
– Думал! Дом стоит крепко. Я проверял.
– Электромагнитные поля. Рядом с этой улицей полно промышленных объектов…
– Тогда почему в других квартирах не происходило ничего подобного?
– Ну не знаю… Вам, как физику, должно быть виднее.
– Ничего мне не виднее. Налицо самый настоящий полтергейст.
– Не совсем понял. Объясните?
Севастьянов растолковал смысл слова «полтергейст».
– Шумный дух, говорите? Никогда о таком не слышал. Ну допустим, первое проявление волшебных сил монеты в квартире Дуси Копытиной с рациональной точки зрения объяснить действительно трудновато. А дальше? Монета попадает к мальчику, тот меняет ее с огромной, как ему кажется, выгодой. Что же тут сверхъестественного? Заинтересовала монета коллекционера, вот он и отвалил за нее сверх всякой меры. Дальше – сам коллекционер. На его квартиру произошел налет… Ну и что? Просто совпадение. Жену замучили до смерти? Еще одно совпадение. Потом грабители не смогли поделить добычу, и один убил другого. И здесь нет ничего странного. Подобное у разбойников случается сплошь и рядом. И, наконец, монета исчезает. Вернее, попадет к тому, кто не желает афишировать ее присутствие. Но что за последнее время случилось в вашем городе такого, что бы иллюстрировало действие этой таинственной монеты?
– Как будто ничего, – отозвался Севастьянов.
– Вот видите! А посему думаю: вы принимаете желаемое за действительное. Просто вам хочется, чтобы все выглядело именно так, как вам рисуется.
– Возможно, – пожал плечами Севастьянов. – Со мной все ясно, – хмыкнул он. – Ну а вы сами как можете объяснить все, о чем я вам рассказал?
– На все воля Божья, – спокойно ответствовал отец Афанасий. – Этого для меня вполне достаточно. Возможно, существует научное объяснение происходящего, возможно, оно лежит в каких-то иных сферах. Мне не важно это знать. Промысел Божий – вот и все.
Однако разговор с умным попом нисколько не смутил Сергея Александровича. Ему страсть как хотелось разобраться в происходящем, и промысел Божий тут был ни при чем. Поэтому, когда вечером того же дня Севастьянову позвонил Тимофей Иванович Кобылин, профессор необычайно обрадовался.
– Серёнька?! Здорово, брат! Помню, помню о твоей просьбе, – хрипловато бормотал старик, – поэтому и беспокою. Удалось кой-чего накопать. Приходи, коли интересно. Да можешь хоть сейчас. Жду!
В голосе Кобылина слышались загадочные интонации. Севастьянову стало до того любопытно, что он чуть ли не бегом бросился к старому краеведу. Вот и знакомый подъезд. По потертым ступеням Севастьянов взбежал на третий этаж и нажал на кнопку звонка. За дверью послышалось кряхтение, щелкнул замок, и на пороге возник сам Кобылин.
– Привет, привет. Проходи. Погоды-то нынче… Сама в сад умотала, а мне чего-то неможется. Сквозняком, похоже, продуло. Вот дома и остался. Тебя, дорогой, поджидал. Сейчас чайку сварганю. С малиной… Ты как насчет чайку?
– Охотно.
– Вот и славненько. На кухне заседать будем. Там как-то привычнее. Айда за мной.
Кухня у старика выглядела старозаветно и своим убранством напоминала скорее музейный уголок,
