вооружения на достигнутом уровне и отказаться в течение четырёх-пяти лет как от разоружения, так и от довооружения. При этом французы настаивали на принятии системы санкций в отношении нарушителей предлагаемого постановления.
Англия и Италия отказались поддержать французское предложение. Но американский представитель Норман Дэвис энергично выступил на его защиту. Соглашение, наконец, было достигнуто. 24 сентября 1933 г., на собрании Лиги наций, барону фон Нейрату от имени четырёх держав — Англии, Франции, Италии и США — был предложен проект нового договора. Он устанавливал два этапа разоружения: первый — период стабилизации от трёх до четырёх лет, в течение которого Германия должна была заменить свою систему долгосрочной службы — краткосрочной; второй этап — тоже от трёх до четырёх лет, в течение которого должно быть проведено фактическое разоружение.
Германия отказалась принять этот проект. Германский министр внутренних дел Фрик заявил в Берлине, что Германия не желает больше играть роль парии; если ей отказывают в равноправии, она не будет впредь участвовать в международных конференциях. Фашистская печать усилила кампанию за немедленное аннулирование Версальского договора.
6 октября 1933 г. германское правительство обратилось к английскому и итальянскому правительствам с нотой, в которой заявляло, что принятие предложений четырёх держав означало бы дискриминацию, на которую Германия не может согласиться: «Германия желает получить либо полную свободу, либо подвергнуться таким же качественным ограничениям, как и другие страны». Начались новые переговоры. В течение трёх дней, с 9 по 11 октября, представители пяти держав в Женеве напрасно пытались смягчить германскую позицию, выраженную в ноте от 6 октября.
Председатель германской делегации на конференции Надольный продолжал упорствовать. 13 октября Гитлер собрал кабинет, вызвал в Берлин президента Гинденбурга из его резиденции Нейдек и поставил вопрос о выходе Германии из Лиги наций.
14 октября 1933 г. Джон Саймон выступил в Женеве с новым предложением — удлинить период разоружения до восьми лет; в течение этого срока выполнялась бы программа, обеспечивающая разоружение, безопасность и равноправие всех держав.
Тотчас после совещания председатель конференции получил от германского министра иностранных дел телеграмму следующего содержания: «В свете того направления, какое приняло в последнее время обсуждение державами вопроса о разоружении, ясно, что конференция по разоружению не выполнит своей единственной задачи — общего разоружения… Германское правительство вынуждено поэтому покинуть конференцию по разоружению».
В то же самое время германское правительство заявило о выходе Германии из Лиги наций. В связи с этим Гитлер президентским указом распустил Рейхстаг и обратился к германскому народу с воззванием, в котором лицемерно пытался оправдать этот шаг германского правительства «миролюбием и чувством чести». Он заявил, что «германское правительство увидело (в решениях конференции) несправедливую и унизительную дискриминацию германского народа. Оно не сочло больше возможным поэтому участвовать в работах конференции, где немецкую нацию третировали как бесправную и второразрядную». Выборы нового Рейхстага поставят этот вопрос на суд немецкого народа, который должен вынести своё окончательное суждение.
Американский посол в Берлине Додд в своём дневнике отмечает впечатление, которое произвела эта речь Гитлера, произнесённая по радио вечером 14 октября: «Мы слушали выступление Гитлера по радио, обращённое к Германии, к остальным народам Европы и Соединённым штатам, — пишет посол. — Гитлер заявил о выходе Германии из Лиги наций, об её уходе с конференции по разоружению и о назначении всеобщих выборов на 14 ноября. Его речь была относительно умеренна. Он требовал равных с другими странами прав на вооружение, подчеркнул, что его «революция» направлена исключительно против коммунизма, и заверял весь мир в своих миролюбивых намерениях».
Через несколько дней, 19 октября 1933 г., германский министр иностранных дел послал генеральному секретарю Лиги наций короткую телеграмму: «От имени германского правительства имею честь настоящим сообщить вам, что Германия заявляет о своём выходе из Лиги наций, согласно пункту 3 статьи 1 устава».
Уход Германии с конференции по разоружению и её заявление о выходе из Лиги наций означали новый этап не только в политике Германии, но и в дальнейшем развитии международных отношений. Период пацифистских конференций, переговоров и соглашений закончился. Фашистская Германия создавала очаг войны в самом центре Европы.
Глава двадцатая
Образование второго очага войны в Европе
Блок гитлеровской Германии с Японией и Италией. Выход Германии из Лиги наций явился продолжением той агрессивной внешнеполитической линии, начало которой было положено Японией.
Как признал немецко-фашистский автор Вирзинг в своей книге «Германия в мировой политике», уход Японии из Лиги наций был для Германии «поучительным уроком». «В 1931 г. первая фаза «доброй воли» окончилась, — писал Вирзинг, имея в виду конец «эры пацифизма», — но старые негодные методы медленно отмирали ещё два года, и с внешней стороны ничто не изменилось
В действиях гитлеровской Германии и Японии сказывалась явная согласованность. Европейская печать давно отмечала тесное общение германских и японских делегатов в Женеве. Некоторые французские наблюдатели указывали, что «между Германией и Японией имеется определённая договорённость о подготовке совместных действий, в которых, возможно, примет участие ещё одна европейская держава». Речь явно шла об Италии.
К старым методам, упомянутым Вирзингом, относилась та пацифистская маскировка, которой гитлеровская дипломатия первоначально прикрывала подготовку взрыва версальских соглашений. Даже выход Германии из Лиги наций Гитлер изображал как «шаг к действительной ликвидации войны». Пресса Гитлера утверждала, что теперь только открылась реальная возможность мира; выход Германии из Лиги наций, покончив с «женевским периодом», «закладывает краеугольный камень нового европейского порядка, основанного на равноправии и сотрудничестве всех держав».
Личина миролюбия была необходима агрессивной Германии не столько для внутреннего, сколько для внешнего употребления. В основе пацифистской фразеологии гитлеровцев лежало стремление не допустить создания антифашистского фронта демократических держав, усыпить их тревогу, раздробить силы противников.
Своим союзником помимо Японии гитлеровская Германия стремилась сделать и фашистскую Италию. Уже во время Женевской конференции по разоружению иностранная печать отмечала согласованность действий представителей Германии и Италии.
В статьях французской журналистки Женевьевы Табуи в газете «Oeuvre» по поводу разрыва Германии с Лигой наций доказывалось, что германский «театральный жест» подготовлялся в течение двух недель в переговорах между Италией и Германией. Другой французский журналист, Бернюс, в «Journal des Debats», несомненно преувеличивая роль Италии, даже ставил вопрос об ответственности её за германское решение. «За последнее время рука Италии постоянно чувствовалась за всеми германскими выступлениями, — заявлял он. — Уместно задать вопрос, поощряла ли Италия Германию в её последнем выступлении, явилось ли для неё решение Германия неожиданностью?»
Итальянское правительство первым получило уведомление Германии о её готовности «продолжить переговоры о разоружении вне Женевы». Оно согласилось с этим предложением, хотя конференция по разоружению ещё работала. «Самые деликатные проблемы можно урегулировать и вне Лиги наций и помимо конференции по разоружению», — заявлял орган Муссолини «Popolo d'ltalia».
Опираясь на Японию и Италию, германская дипломатия строила свою игру на разногласиях менаду своими противниками. Прежде всего она, как и раньше, рассчитывала оторвать Англию от Франции.
